— Любила, — шепчу я. Некрасиво говорить мужчине, с которым ты сейчас спишь, что ты безумно любила другого мужчину, особенно его сына, но сейчас у меня нет сил на всякую душевную ерунду.
Он морщится и кивает.
— Я знаю. Хотя оказывается, многое упустил. Я не знал, что он тебе изменяет. На самом деле я не так уж часто выхожу из дома. В последнее время выхожу только пару раз в месяц, и то, когда Чарли меня вытаскивает. Но, буду честен, Чарли на днях признался мне, что знал про Лиама.
— Это ответ на вопрос, — бормочу я.
— Что ты имеешь в виду? — Спрашивает Гриффин.
Я пожимаю плечами.
— Мне просто интересно, испытывает ли Чарли какую-то преданность к моему отцу. Последние несколько лет он был довольно холоден со мной, но, когда я была ребёнком, я помню его весёлым и милым.
Он поднимает мой подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза.
— Не держи на меня зла за то, что Чарли был тупицей. Боюсь, мне и так есть за что извиняться, а если ты добавишь его к этому списку, я никогда не смогу с тобой помириться.
Гриффин очарователен, и мне хочется смеяться и прожить с ним этот беззаботный момент, но пора перестать обманывать себя.
— Что мы делаем? Это нечто большее, чем просто секс, и это становится действительно проблемой, учитывая, что у наших отношений истекает срок годности.
— Логически я понимаю это, но потом я прихожу в ярость от перспективы того, что ты вообще находишься в одной комнате с моим сыном, и понимаю, что не хочу потерять тебя. Настанет время и тебе придётся уехать.
Я указываю на свою сумку, стоящую на полу у входной двери.
— Как раз этим и занимаюсь.
— Не так. Я хочу знать, что с тобой всё будет в порядке. Я не могу допустить, чтобы ты думала, что не нужна мне, что я тебя использовал. Ты ведь именно так и думаешь, верно? Знаешь, что меня злит и чего я так и не смог найти? — Спрашивает он меня.
Боюсь услышать ответ, но мне он необходим.
— Что?
— Причину, по которой я могу попросить тебя остаться. Чтобы мне не пришлось сидеть и смотреть, как ты убеждаешь моего сына, что у него есть шанс спасти ваш брак, если он получит помощь. Я очень хочу, чтобы он обратился за помощью, но не хочу жертвовать тобой ради него.
Мне никогда не нравилось лгать Лиаму. Если он делает всё возможное, чтобы удержать меня, то у него произойдёт рецидив, как только я уйду. Я чувствую, что в конечном итоге окажусь эмоциональным заложником брака, которого больше не хочу.
— Я не планирую ему врать. Я не могу пообещать ему, что у нас есть шанс. Даже если ему станет лучше от этого вранья, долго это не продлится. Я надеюсь, мы сможем поговорить с ним, и помочь ему решить остаться ради себя, — говорю я ему.
Гриффин притягивает меня к себе, и я таю. Его объятия, становятся моим любимым местом в мире, и я уже скучаю по нему, хотя он здесь. Есть так много причин, по которым мне следует взять сумку и выйти за дверь, но есть серьёзная причина, почему я этого не сделаю.
Я люблю его. Я не должна, и я сомневаюсь, что когда-нибудь скажу ему. Чёрт, может, это какая-то травматическая связь, но прямо здесь и сейчас, всё моё тело и душа принадлежат Гриффину Хейлу. В общем, мы в полной заднице. Он говорит, что в конце концов, мне придётся уйти, а я не уверена, что когда-нибудь найду в себе силы это сделать.
Глава 26
Гриффин
— Давай, — я тяну её за руку, — я всё ещё хочу научить тебя готовить.
Я не могу винить её за скептический взгляд, который она бросает на меня.
— Ты серьёзно? Слушай, я прощаю тебя за то, что ты был раньше придурком. В конце концов, это одна из основных черт твоего характера, но из тебя хреновый учитель, — усмехается она.
Приближаясь к ней сзади, я обнимаю её за талию и беру её на руки.
— Это была не просьба. Мне нужно знать, что ты сможешь позаботиться о себе.
Она извивается у меня в руках, но я не отпускаю её, до тех пор, пока мы не возвращаемся на кухню.
— Ты серьёзно думаешь, когда я начну новую жизнь одна, без семьи и без друзей, моей главной проблемой будет смогу ли я приготовить поесть? — Она берёт банку с помидорами, — Что мы вообще готовим?
Я беру банку и кладу её обратно к остальным ингредиентам в том порядке, в котором они будут использоваться.
— Лазанью, — отвечаю я ей после того, как всё вернулось на свои места.
Рен внимательно изучает все ингредиенты, которые я для нас подготовил. Она смотрит на меня и закусывает нижнюю губу.
— Ты бы разозлился, если бы я просто смешала всё это вместе?
— Очень, — хмыкаю я.
Она ухмыляется мне в ответ.
— О, твоя обычная, повседневная реакция.
Я притягиваю её к себе. Её пухлая задница трётся о мой твердеющий член.
— Ты же знаешь, что заводишь меня, когда капризничаешь?
Её спина выгибается, сильнее прижимая свою аппетитную задницу к моему ноющему члену.
— А ещё ты милый и, как всегда, возбуждённый.
— Веди себя хорошо, — предупреждаю я. Каким-то образом я собираю всю силу воли, чтобы не трахнуть её на столешнице. Мы можем отложить это на потом.
Рен моргает, и её лицо становится таким невинным. Лицо, которое преследует меня в моих снах, после которых, я просыпаюсь в мокрых трусах.
— Да, папочка, — говорит она, но хриплый тон в её голосе даёт мне понять, что я не единственный, кто тоже возбуждён. Она переключает своё внимание на мои тщательно расставленные ингредиенты. — Где соус маринара?
Я хватаю помидоры, чеснок, лук, орегано и базилик и подталкиваю их к ней.
— Мы и соус будем готовить? Ты сам готовишь лапшу? — спрашивает она, беря ингредиенты и рассматривая их.
— Не для лазаньи. Я пробовал раньше, но готовые тоже хороши. Даже лучше для некоторых рецептов, таких как этот.
Её лицо покраснело, а зрачки расширились, когда она стоит и смотрит на меня.
— Не думаю, что меня что-то когда-либо так возбуждало.