Как Рен уже, неоднократно говорила, я ворчливый засранец. У меня есть один настоящий друг, и я не привожу женщин к себе домой. Понятия не имею, кто мог подумать, что постучаться в мою дверь - это удачное решение, но я собираюсь быстро это исправить и вернуться к проведению времени со своей женщиной.
Я распахиваю входную дверь, готовый надрать какому-то засранцу задницу, когда обнаруживаю, что на моём крыльце стоит лучшая подруга Рен - Одри. Мой лоб морщится и я в замешательстве. Мне помнится Рен говорила, что они в последнее время мало общались. Мне придётся поговорить с ней о том, чтобы она не делилась подробностями наших отношений с людьми, которые общаются с Лиамом. Плохо, что Бесс и Донован знают об этом, но я совершенно уверен, что они сохранят нашу тайну.
Чувствую, что что-то не так с её появлением в моём доме, поэтому я удерживаю себя от вопроса, ищет ли она Рен. Я оглядываю её тело, и тошнота наполняет мой желудок. Она совсем не похожа на гламурную тусовщицу, которую я видел слоняющейся вокруг Рен последние несколько лет. Её волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке, и это не так очаровательно, как это делает Рен. Под глазами у неё мешки, и она практически утопает в своей одежде, хотя до этого я видел её в узких топах и брюках марширующей по городу. Она пытается закрыться, и я молюсь, чтобы я ошибался.
Дело в том, что когда я учился в выпускном классе средней школы, и Мелинда узнала, что беременна, первые несколько месяцев она была настолько измотана, что выглядела очень похоже на то, как выглядит Одри сейчас. Вплоть до очень мешковатой одежды, которая, как она думала, скроет её растущий живот.
— Где Лиам? — спрашивает она в спешке. Судя по тому, как она смотрит по сторонам, очевидно, что она не хочет здесь находиться, но потребность найти моего сына заставила её набраться смелости и прийти ко мне домой.
Я держусь одной рукой за дверной косяк, а другой за дверь, всё моё тело кричит, что её не следует пускать в дом.
— Почему ты ищешь моего сына? Разве ты не лучшая подруга Рен?
Её губы на секунду кривятся, затем она пытается сделать выражение лица более нейтральным.
— Мы друзья, — говорит она, заметно отказываясь от ярлыка «лучший».
На этот раз моя очередь взглянуть на неё. Вот только я не прилагаю никаких усилий, чтобы убрать снисходительность со своего лица.
— Вот как? — Я делаю вид, что рассматриваю её с ног до головы. — Потому что, я думаю, это тебя Рен поймала трахающуюся с Лиамом на заднем сиденье его машины. Теперь ты здесь, в моём доме, одетая как нищенка, вероятно, думая, что никто не догадается, что тебя обрюхатил муж твоей лучшей подруги. Итак, как ты себе это представляешь? Ты пришла в мой дом, чтобы просить у меня помощи?
Одри пристально смотрит на меня. Её руки падают на живот, и когда они растягивают ткань, в её животе появляется очевидная выпуклость.
— Да, это была я. Это твой внук. Лиам уходит от Рен и хочет быть со мной.
— Тогда почему он умолял меня остаться с ним? — Голос Рен пугает меня, и я вздрагиваю.
Женщина, которая притворялась подругой Рена тут же исчезает. Её ненависть написана на её лице.
— Да. Он сказал мне, что поможет мне с ребенком. Он уходит от тебя, чтобы быть со мной.
— Когда он тебе это сказал? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь не напугать её, по крайней мере, пока она не подтвердит мои подозрения.
Одри ёрзает.
— Ну, он не совсем это сказал, но я знаю, что он хороший человек. Он позаботится о нас.
Рен начинает смеяться.
— Как он собирается о тебе позаботиться? Каким образом? Денег у него нет, и от меня он их точно больше не получит. У него даже нет машины. Чёрт, ему повезёт, если он не попадёт в тюрьму.
Желтоватое лицо Одри искажается в усмешке.
— Что ты можешь знать о том, сколько у него денег? Он сказал мне, что ты не хочешь иметь ничего общего с деньгами, и позаботился о том, чтобы у тебя не было к ним доступа. Он скрывал от тебя деньги почти год.
Рен кивает.
— Наверное, это правда. В конце концов, он совершил кражу личных данных и мошенничество. Прятать деньги - наименее ужасное, что он делал в последнее время, включая то, что трахал твою вонючую задницу на заднем сиденье машины, которую я купила ему на деньги по страховке моих родителей. Так что давай, забирай моего мужа. Мне больше он не нужен. Удачи тебе, заставить его принять участие во всей этой детской ерунде, Лиам не хочет детей.
Одри начинает стучать ногой. Она игнорирует Рен и обращается ко мне:
— Просто скажи мне, где он. Я потеряла работу, потому что слишком плохо себя чувствую, чтобы работать. Мне нужна его помощь.
— Мы собираемся встретиться с ним на следующей неделе. Я скажу ему, что тебе нужно с ним поговорить, и это всё, что я могу сделать, — говорю я ей. Если это правда, то он должен нести ответственность перед своим ребёнком. Хотел он детей или нет, но он, вероятно, скоро обзаведётся одним.
Её внимание снова переключается на Рен, и я напрягаюсь, зная, что она начинает понимать, что в наших отношениях ненормально проводить время вместе.
— Почему ты здесь?
Я ожидаю, что Рен оступится и выдаст нас, но я не представлял, насколько хорошо она умеет притворяться.
— Я думаю, что тебя это не касается, почему я провожу время с единственной семьей, которая у меня есть.
Одри устраивает большое шоу, кладя руку на свой раздутый живот.
— Пока ещё твоя семья. Не устраивайся слишком удобно.
Мне нужно, чтобы она сказала мне ещё кое-что.
— Когда ты рассказала Лиаму о ребёнке?
— Несколько недель назад, — отвечает она.
— Это был последний раз, когда вы с ним разговаривали? — Я спрашиваю.
Она кусает губу и кивает.
— Это очень занимательно. А теперь убирайся из моего дома. Если он захочет поговорить с тобой, он позвонит. Я обязательно сообщу ему, что ты рассказала его жене обо всех грязных подробностях, — говорю я и хлопаю дверью перед её носом.