Она прищуривает на меня глаза.
— Думаю, что твой сын достаточно издевался над ней. Если уж на то пошло, то и ты тоже. Что меня интересует, так это: хватит ли тебе мужества быть счастливым? Запомни мои слова, мальчик, если ты отпустишь её, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Я когда-нибудь врала тебе?
Типично для Долорес - попасть прямо в самое больное место.
— Откуда мне знать, как поступить правильно?
— Некоторые вещи становятся клише не просто так. Иди за своим сердцем, оно уже знает, что делать, — отвечает она мне.
— Это же так помогло моему сыну, — бормочу себе под нос.
Долорес, возможно, с трудом передвигается, и она ежедневно принимает кучу таблеток, но слух у неё по-прежнему острый. Она качает головой.
— Лиам следовал не за своим сердцем, а за своей сосиской. Это большая разница.
— Откуда ты знаешь, что я не такой же? — Я пытаюсь игнорировать тот факт, что веду разговор о сексе с восьмидесятилетней женщиной, которая, честно говоря, меня немного пугает. Кроме того, я планирую выбросить из головы её слова про «сосиску», при первой же возможности.
— Надеюсь, что ты не такой. Может у меня и катаракта, но я не слепая. Я знаю, что она красивая девушка, но я также знаю тебя. Ты ни за что не стал бы рисковать своими отношениями с сыном только ради того, чтобы пообщаться с его женой.
С её логикой не поспоришь. Как бы мне ни хотелось сказать себе, что наши с Рен отношения всего лишь физическое влечение, я знаю, что она права.
— В этом-то и проблема. Ты говоришь следовать зову сердца, но что мне делать, если оно разрывает меня в двух разных направлениях?
—Учитывая то, что Лиам сделал с вами обоими, он должен знать, что не имеет права претендовать на Рен. И если он тебя любит, то хочет, чтобы ты был счастлив. Любовь прощает. Ответь мне, если ты выберешь его, Рен простит тебя?
— Конечно. Рен - самая бескорыстная женщина, которую я когда-либо встречал.
Долорес раскачивает кресло, пока ей не удается встать. Она подходит и похлопывает меня по руке.
— Возможно, тот, кто позволит тебе уйти без злости, - это тот, за кого тебе следует держаться. Я подозреваю, что ты совершишь множество ошибок, прежде чем поступишь правильно. Так было всегда. Просто помни, что прощение даётся, а не зарабатывается, но хорошее извинение ускорит процесс.
Она поворачивается, чтобы вернуться в дом, чтобы выполнить бесконечный список дел, который не дает ей скучать.
— Дай мне знать, если тебе понадобится ещё одно нашествие насекомых, чтобы провести больше времени с ней.
Я хихикаю. Эта женщина не изменилась за те тридцать лет, что я её знаю. Надеюсь, мне не придётся принять её предложение. Я хочу, чтобы Рен осталась со мной, потому что она этого хочет, а не потому, что я манипулировал ею.
***
Мой телефон звонит на приборной панели, когда выхожу из машины. Машина Рен стоит на подъездной дорожке, поэтому я сажусь в машину, чтобы ответить, уже подозревая, от кого звонок, судя по неизвестному определителю номера.
Я отвечаю и сразу слышу голос Лиама.
— Можешь привезти мне сигарет, когда приедешь?
Голова начинает пульсировать от острой боли.
— С каких это пор ты куришь?
Он фыркает.
— Учитывая, что ты не знал, что я запиваю таблетки виски, разве это имеет значение?
Боже, этот парень. Может, я и вправду слишком сильно облажался с его воспитанием, когда он был маленьким. Выбрасываю эту мысль из головы. Я не могу взять на себя вину за все его ошибки. За свои - да. Мои родители были первоклассными придурками, но я ни разу не винил их в том, что я стал отцом-подростком.
— Неужели там такое допускают? — Спрашиваю я.
— Здесь все курят как угорелые. Это помогает от ломки и прочего дерьма. Я знаю, что это замена одной зависимости на другую, но лучше уж так.
— Курение убьет тебя, — говорю я и понимаю, что говорю в точности как отец, читающий нотации.
— Как и таблетки, старик. По крайней мере, у меня будут годы, чтобы бросить курить — парирует он в ответ.
Я ворчу.
— Ладно, если тебе разрешат, я принесу несколько.
Он замолкает на мгновение, и я знаю, к чему идет разговор.
— Рен приедет с тобой?
— Сказала, что поедет. Хотя, если она откажется, это пойдёт тебе на пользу. Тебе действительно нужно было трахаться с её лучшей подругой?
Я слышу, как он вздыхает.
— Откуда ты это знаешь?
— Потому что эта сука появилась здесь, когда мы с Рен обсуждали поездку к тебе в клинику, и она рассказала Рен, что носит твоего ребёнка.
На том конце провода что-то грохнуло.
— Эта чёртова сука! Она не должна была вмешиваться и позволить мне самому рассказать ей.
Уже не в первый раз меня захлёстывает волна грусти и разочарования.
— Как, по-твоему, ты бы ей сказал об этом? Судя по всему, вы уже несколько месяцев на грани развода, вы спорите, заводить детей или нет, а её лучшая подруга появляется и говорит, что беременна.
Он тяжело дышит, и я боюсь, что сказал слишком много. Показал ему больше своих чувств, чем мне хотелось.
— Насколько ты сблизился с моей женой?
— Она совсем одна, Лиам. Ты привёл её в нашу семью. Мне что, игнорировать её и оставить разбираться со всем в одиночку?
— Ты всегда так делал, — заявляет он.
— Это было до того, как ты поимел нас обоих и оставил нас разгребать это дерьмо, — огрызаюсь я. Ненавижу это чувство - желание закончить этот разговор. Я скучаю по тому времени, когда всё, что он делал, было для меня чудом и наполняло гордостью.
— Просто убедись, что она приедет. Она по-прежнему моя жена, и пообещала, что даст мне шанс, если я пройду курс терапии. Я собираюсь напомнить ей об этом.
Моя челюсть сжата так сильно, что мышцы лица начинают болеть. Я знаю, что он будет использовать все имеющиеся у него средства, чтобы удержать её. Я знаю, почему она нужна мне, но не могу понять, почему она нужна ему. Он ведь не любит её, раз совершил такое предательство. Судя по тому, что Рен рассказала мне за последний год, я не думаю, что он будет очень мил в своих попытках заставить её остаться.