Он закатывает глаза.
— Когда ты меня вообще воспитывал? Ты провёл всю свою жизнь под капотом машины. Я вырос сам.
— Я делал всё, что в моих силах, чтобы воспитать тебя, но знаешь, что? Я позволю тебе взять на себя ответственность за человека, которым ты стал, потому что я бы не вырастил грёбаного изменника.
Что касается обвинений в том, что Рен мне никогда не нравилась, то мне бы хотелось, чтобы это было правдой. Я не особо обращал на неё внимание, когда они начали встречаться в старшей школе. Она была ребёнком, и я не ожидал, что их школьные отношения продлятся долго.
Когда её родители погибли в автомобильной катастрофе прямо перед началом её выпускного класса, мы все сплотились, чтобы помочь ей справиться с ситуацией. Я наблюдал, как мой сын проводит с ней всё больше и больше времени. Казалось, она хорошо к нему относится, и я надеялся, что он хорошо относится к ней. В одночасье она превратилась из молодой девушки в женщину со взрослыми проблемами.
Её родители не были богатыми людьми, а ипотека на их дом была слишком велика для восемнадцатилетней студентки, поэтому дом был продан, а небольшая прибыль от продажи позволила ей закончить школу, не беспокоясь о счетах. Она преодолевала любые препятствия с высоко поднятой головой и никогда не сгибалась под тяжестью своего горя.
Честно говоря, я восхищаюсь ей уже долгое время. Я знаю, что Лиам сказал ей, что хочет играть в американский футбол, и, возможно, даёт ей все основания думать, что он отказался от этого ради неё. Возможно, если бы она не была так убита горем, она бы заметила тот факт, что он не был заинтересован просидеть всё обучение на скамейке запасных. В её глазах Лиам всегда был важнее жизни.
Я знаю, он сказал ей, что провалил экзамены в местном колледже, из-за того, что она нуждалась в нём в тот год. Мне следовало остановить это ещё тогда. Он использовал её чувство вины, чтобы убедить её остаться с ним и отказаться от стипендии. Я действительно верю, что он любит её, по-своему эгоистично, но если бы он действительно любил её так, как она того заслуживает, он бы убедил её принять полученную ею стипендию.
Теперь я вижу, что мой гнев, был направлен не на того. Она думает, что я считаю её недостаточно подходящей моему сыну, но на самом деле всё наоборот. Это тяжелая ноша - обида на собственного ребёнка. Видеть то, что у него есть, и желать это же и себе. Зная, что никто из нас ей не подходит, и всё ещё желая заботиться о ней.
Я не могу даже надеяться, что она видит во мне кого-то стоящего. Я для неё тесть-засранец и не более того. Я никогда не смогу стать кем-то большим. Тем не менее, я не мог удержаться от попыток подтолкнуть её к другому пути. Рен Паркер слишком хороша для этого города и слишком хороша для нас двоих.
Если бы я знал, что мой сын последует за ней в колледж, будет поддерживать её, а не сдерживать, я был бы рад за их отношения. Похоть и любовь - не одно и то же. Я уже достаточно взрослый и знаю, что говорю.
Забота о Рен не означает, что я влюблён в неё. Я уже проходил этот путь, и никогда больше не буду таким уязвимым. Но похоть, да, я это чувствую. Ни один гетеросексуальный мужчина не может смотреть на неё и не хотеть её.
Она миниатюрная, и не только ростом. Думаю, лучше сказать «утончённая». Её лицо способно превратить в поэта даже такую суровую грубую обезьяну, как я. Я мог бы написать стихи, описывающие её выразительные зелёные глаза, высокие скулы, вздёрнутый носик и пухлые губы бантиком. Тело, которое она прячет под безразмерными толстовками и кардиганами, её пышные сиськи, которые могли бы заполнить даже мои гигантские руки, стройная талия, широкие бёдра и аппетитная задница. Рен - это ходячая мечта любого, за исключением, по-видимому, моего тупого сына, которому действительно выпала честь прикасаться к ней.
Даже если бы она не была замужем за моим сыном, её возраст твёрдо поставил бы её в категорию запрещённых. Желать её неправильно, дрочить, представляя её - противно, но пока никто не знает, какие мерзкие мысли крутятся у меня в голове, я могу с этим жить. Заставить её думать, что я её ненавижу - необходимое зло.
Каждый раз, когда я вижу, как мои слова задевают её, я ненавижу себя ещё больше, но гораздо лучше, чтобы она верила им, чем знала, какие извращённые мысли меня посещают, когда она находится рядом. Однако сейчас меня гложет сожаление. Она где-то там, впервые пытается добиться успеха самостоятельно. Это напоминает мне то, что она сказала мне в пятницу вечером.
— Что имела в виду Рен, когда сказала, что ты не позволишь ей иметь доступ к твоим банковским счетам? — спрашиваю Лиама.
Я знаю, что хорошо ему плачу. Я много раз задавался вопросом, почему они живут в худших квартирах в городе и почему она ездит на той же машине, которую подарили ей родители, когда ей исполнилось шестнадцать, а мой сын ездит на роскошном «Мустанге». Признаки были налицо с самого начала, но я по глупости позволил ему убедить меня, что она не умеет распоряжаться деньгами.
— Не твоё дело.
Я хватаю его за плечо и заставляю повернуться ко мне лицом.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты не тратишь совместные деньги на свою девушку.
Он стряхивает мою руку.
— Не вмешивайся. Это между мной и моей женой.
— Думаю, что скоро жены у тебя не будет. Пятничный вечер был ужасен. Как давно ты встречаешься с другой женщиной?
Рядом с нами останавливается Чарли, мой старый друг и лучший механик. Он медленно вытирает маслянистые руки тряпкой. Мы оба покрыты пятнами масла и крови от неизбежных порезов, которые мы получаем при ремонте автомобилей. Мой сын, с другой стороны, как из душа вышел.
— Я не хотел лезть не в своё дело, — начинает Чарли. — Мальчик уходит с работы пораньше уже несколько месяцев. Мне было жаль девушку, но я не знал, как об этом сказать. — Я поворачиваюсь к Лиаму.
— Месяцев?
Он пожимает плечами.
— Я был увлечён и не знал, как с этим справиться. Мне просто нужно было развлечься. Она не должна была узнать об этом.