Лиам наконец смотрит на меня и улыбается. Он направляется ко мне, и я вижу, что он собирается обнять меня. Я пытаюсь остановить его, но я непроизвольно отскакиваю, и отступаю назад, чтобы избежать его прикосновения. Теперь, когда я знаю, с кем он мне изменял, и что у них будет ребёнок, мне становится физически плохо при мысли о его руках на мне.
Его лицо мрачнеет, а руки падают по бокам.
Доктор Тейлор вмешивается, чтобы сгладить ситуацию.
— Давайте все присядем, ладно?
По крайней мере, в этой комнате есть удобные кресла. Я думаю, что принуждение сесть на жёсткий деревянный стул не совсем побуждает кого-то опустошить свою голову от мыслей. Гриффин становится впереди меня и вклинивается между мной и Лиамом. Он борется с необходимостью заявить на меня свои права, даже здесь. Его действия успокаивают меня, и я надеюсь, что никто больше не поймёт, почему он это делает.
— Тебе не обязательно защищать её от меня, — ворчит Лиам.
Рот Гриффина открывается, но я слегка покачиваю ему головой. Последнее, что нам нужно, это чтобы они двое поссорились из-за меня. Это приведёт к вопросам, а в отличие от моего мужа, я отстойная лгунья.
— Может быть, он пытается защитить тебя, — выплевываю я. Я не совсем понимаю, почему это первое, что приходит на ум, но я решаю продолжить. — Мне не очень хотелось приходить сюда.
— Давайте начнём с этого, — перебивает доктор Тейлор. — Почему вы не решались прийти сюда сегодня, миссис Хейл?
— Да она же, блядь, уже сказала вам, что её фамилия Паркер, — огрызается Гриффин.
Доктор смотрит на мою левую руку, затем просматривает бумаги в своей папке.
— Простите. Я предполагал, что Рен и Лиам женаты.
— Да, мы женаты, — утверждает Лиам. — Просто она решила сохранить свою фамилию по какой-то глупой причине.
Я сжимаю челюсть. Мы уже много раз спорили об этом в прошлом. Когда мы впервые поженились, я всё ещё чувствовала потерю родителей и не была готова, потерять то единственное, что у меня от них осталось. Мне уже пришлось отказаться от дома, в котором я жила с ними. Сначала я сказал ему, что когда у нас появятся дети, я буду писать фамилию через дефис. Поскольку детей у нас не было, я решила оставить свою фамилию без изменений.
Лиам смотрит на мою руку и усмехается.
— Уже выкинула кольцо? Ты изменяешь мне, Рен?
Мои руки сжимаются, ногти впиваются в ладони, острая боль помогает мне не наброситься в ответ. Он провоцирует меня поругаться с ним. Это единственный способ, по которому мы общаемся уже почти год.
— Лиам, цель этого сеанса не в том, чтобы возлагать на кого-то вину, — отчитывает его врач.
Он обращает свой гнев на своего терапевта.
— А вы не думаете, что распад моего брака является одной из причин, по которой мне пришлось бежать за наркотиками и алкоголем?
Я сильнее сжимаю ногти и чувствую, как пальцы покрываются влагой, возможно, кровью. Я представляю всевозможные сценарии, в которых я рассказываю ему, что именно я делала с его отцом. Что с его отцом у меня был лучший секс в моей жизни. Я прикусываю язык, чтобы ничего не сказать, и мой рот наполняется медным привкусом крови. На мгновение было бы приятно рассказать ему об этом, но разрушение отношений Гриффина с его сыном, не стоит моего кратковременного удовольствия.
Отвечая Лиаму, я говорю:
— Что бы я ни делала и с кем бы я это ни делала, это не твоё дело. Ты потерял это право, когда обрюхатил мою лучшую подругу. Несколько месяцев я пыталась поговорить с тобой, спасти наш брак. Ты оставил меня одну. По сей день ты понятия не имеешь обо всём том дерьме, которое происходило по ночам, когда ты говорил мне, что работаешь допоздна. И, знаешь что, это бессмысленная трата времени. Я рада, что ты здесь и получаешь необходимую помощь. Я очень надеюсь, что ты обретёшь покой и счастье. Сейчас тебе нужно думать о ребёнке, и эта ерунда между нами ничего не значит по сравнению с этим событием. Ты скоро будешь нужен своему ребёнку целиком. Я встаю со стула и вешаю сумочку на плечо. — Мне и так ясно, что моё присутствие не поможет тебе поправиться. На самом деле наоборот. Я думаю, мы провоцируем друг в друге только худшее.
— Рен, пожалуйста, подожди, — кричит он мне вслед. — Мне очень жаль, ладно? Ты знаешь, я говорю херню, когда расстроен. Я знаю, что я облажался. Ты мне нужна прямо сейчас. Я не смогу пройти через это без тебя.
Я переворачиваю запястье.
— Ты даже никогда не спрашивал меня об этом, — говорю я и показываю ему, чтобы он увидел.
Он чешет голову.
— Ты порезалась, когда готовила. Верно? Я имею в виду, это очевидно, ты ужасный повар.
— Едва ли, — смеюсь я мучительным ломаным звуком. — Нет, я взяла разбитый осколок зеркала и сама порезала себя. Ты даже не заметил, что меня не было несколько дней, а потом я попала в больницу и оказалась в психиатрической больнице. На самом деле никто этого не заметил. Я справилась со всем этим в одиночку. И ты сможешь справится сам. У тебя есть твой отец, Чарли и Од… — Я спотыкаюсь, произнося её имя, и откашливаюсь. — Одри. Тебя подбадривает много людей. Ты не будешь скучать по мне, ты никогда этого не делал.
Я продолжаю пробираться к двери и желая спрятаться в машине. Прежде чем я выхожу из комнаты, Гриффин хватает меня за руку.
— Почему у тебя течёт кровь? — он взволнован. Он проводит пальцем под одним из порезов, которые я сделала ногтями, и вытирает кровь.
Я вижу, как Лиам задумчиво смотрит на нас, и отдёргиваю руку.
— Я в порядке.
— Ну же, Рен, — умоляет Лиам. — Не уходи. Я был рядом с тобой, когда умерли твои родители, разве ты не можешь быть здесь ради меня сейчас?
— Ты имеешь в виду, когда ты отказался от стипендии, чтобы остаться со мной? — Я спрашиваю.
Он смотрит на отца.
— Ты сказал ей?
Гриффин разводит руками.
— Я не ожидал, что ты смог сказать ей такую чушь. Конечно, я ей рассказал.