Она отворачивается от меня.
— Не хочу быть вместе, только потому, что я беременна.
— Ты думаешь, я не хочу тебя?
— Ты много раз сказал, что мне нужно уйти. Я знала, что ты будешь волноваться, но решила, что облегчу тебе задачу, — говорит Рен, отказываясь смотреть на меня.
Я стягиваю рубашку и вылезаю из джинсов.
— Что ты делаешь? — она спрашивает.
— Ты снова убежала от меня. Я думаю, тебе нужно напомнить, где твоё место и кому ты принадлежишь.
Она вскакивает с кровати и пытается обойти меня. Я бросаюсь к ней и прижимаю её спину к своей груди. Моя рука приближается к её горлу.
— Меня ещё больше возбуждает, когда ты убегаешь от меня. Я буду догонять тебя снова и снова, пока ты не поймёшь, кому ты принадлежишь.
Рен хнычет. Я провожу рукой вдоль её талии, а потом в глубь её джинсов. Я стону, когда мои пальцы скользят сквозь её щель и находят её мокрой.
— Ты собиралась отказать мне в этой киске? Что ты будешь делать, когда гормоны возьмут верх и твоё возбуждение будет причинять тебе боль, требуя разрядки? Разве ты позволила бы кому-то другому прикоснуться к тому, что принадлежит мне? — Я рычу ей на ухо.
Она качает головой настолько, насколько позволяет моя рука на её горле.
— Правильный ответ, птенчик. — Я тяну её обратно в кровать и раздеваю догола.
Я вытаскиваю из сумки кусок шёлковой веревки.
— Бесс сказала мне, что мне нужно читать любовные романы, чтобы усовершенствовать своё унижение.
— Ты не умеешь унижаться, — бормочет она.
— Ну, я узнал кое-что ещё из того, что прочитал. Я просто не позволю тебе уйти. Я собираюсь связать твою задницу и трахнуть тебя, чтобы ты подчинилась. Ты моя, и забудь о дурацкой идее уйти от меня.
Она фыркает.
— Это была твоя бредовая идея.
— Ты не дала мне шанса всё исправить.
— Ух ты, цивилизованный способ решения проблем? — она спрашивает.
— Нет, боюсь, я такой же пещерный человек, как и раньше. На самом деле, я даже хуже . Я готов бить себя в грудь от гордости, что моя женщина носит моего ребёнка. Тебе придётся смириться. Вы. Оба. Мои.
Её подбородок вызывающе поднимается. Я знаю, что она беременна, и мне стоит быть осторожным, но я не могу сдерживаться. Она должна принять меня таким, какой я есть. Я никогда не причиню ей боль, только ту, что доставит ей удовольствие.
Когда я собираюсь схватить её за руки, она снова начинает со мной бороться. Улыбка расползается по моему лицу. Я наслаждаюсь огнём в её глазах. Я переворачиваю её на живот. Схватив шнур одной рукой, я связываю ей запястья за спиной.
Как только она оказывается обездвиженной, я тяну её по кровати, чтобы она опустила ноги на пол, а её тело осталось на кровати. Я шлёпаю её по заднице, и у неё перехватывает дыхание.
— Ты сбежала от своего папочки, а плохих девочек за такое наказывают.
Она не отвечает, поэтому я шлёпаю её по другой стороне задницы.
— Я хочу услышать, как ты говоришь, птенчик.
— Да, папочка, — бормочет она.
— Я не верю. Убеди меня, — говорю я и шлёпаю её по киске.
Она пытается сдерживаться, но долгие недели нашей разлуки и гормоны наполнившие её тело, заставляют её стонать.
Я провожу своим членом по её набухшим половым губам, покрывая его её влажностью. Она извивается, пытаясь получить больше от моего члена.
— Ты готова быть моей хорошей маленькой шлюхой? Кому ты принадлежишь?
— Тебе, папочка, — говорит она с хриплым стоном.
— Да, блядь, мне, — говорю я сквозь стиснутые зубы.
Я мучаю себя, пытаясь подразнить её подольше. Прошло так много времени с тех пор, как я чувствовал, как её вагина сжимает мой член. Я не могу больше ждать. Один сильный толчок, и я похоронен глубоко в небесах.
Мои пальцы впиваются в её бедра. Я не уверен, но они кажутся немного шире, чем раньше. Не могу дождаться, когда она наберёт вес вместе с моим ребёнком. Одна только мысль об этом делает меня твёрже, чем когда-либо в жизни.
— Ты это чувствуешь? — Я спрашиваю её.
— Ты думаешь, я хочу тебя только потому, что ты беременна? — Мой член сейчас лопнет.
Я толкаю её своими бёдрами вперёд, вжимая её в кровать.
— Это только я чувствую себя виноватым?
— Нет, — шепчет она.
Я снова шлёпаю её пышную задницу и погружаю в неё мой член. Я чувствую, как вибрация скатывается по моему стволу, заставляя нас обоих стонать.
— Я счастлив, что ты носишь моего ребёнка. Рад, что я заполнил твоё чрево своим семенем. Я с нетерпением буду ждать возможности удовлетворить все твои потребности. В любое время, как только ты захочешь мой член, он твой. Только твой.
От моих слов её стенки сжимаются. Она начинает стонать, и я толкаюсь в неё глубже. Наши тела соприкасаются, и она начинает отталкиваться с каждым толчком. Когда она начинает кончать, я трахаю её сильнее.
— Это слишком, — умоляет она.
Я опираюсь одной рукой о матрас, чтобы дотянуться до её клитора. Я безжалостно играю с её чувствительным бугорком, и она пытается увернуться от моего прикосновения.
— Ты, чёрт возьми, всё вытерпишь, — рычу я.
Её киска пытается задушить мой член, и я прорываюсь вперёд, борясь с желанием кончить. Она кончает так сильно, что я чувствую, как её высвобождение хлынуло на мой член. Тем не менее я не сдаюсь. Я беру её до тех пор, пока молния, пронзающая мой позвоночник, не стягивает мои яйца, распространяя восхитительный огонь по моему телу. Я реву, когда, наконец, извергаюсь.
Рен безвольно лежит на кровати, когда я скатываюсь с неё. Когда я развязываю ей руки, она моргает.
— Я почти потеряла сознание, — обвиняет она.
Я улыбаюсь и тащу её на кровать, чтобы она легла на меня. Поглаживая её по спине, я говорю:
— Я делаю это не в последний раз. Я же сказал, что собираюсь трахать тебя, пока ты не подчинишься.
— Ты собираешься довести меня до комы, — ворчит она.
— Я готов на всё, что угодно, лишь бы ты не ушла, — признаюсь я. — Любовь- война, птенчик. Всё возможно, и не сомневайся, я сделаю всё, чтобы удержать тебя.