Эти слова словно попали прямо в мозг Харуюки, миновав уши, и он не сразу понял, что она имела ввиду. Такуму эти слова тоже застали врасплох, и он даже не шелохнулся.
Тиюри, продолжая сидеть напротив них с умиротворённым лицом, продолжила:
— Вы ведь знаете, почему я попадаю под «первое условие бёрст линкера»?
— Да…
Харуюки кивнул и вспомнил.
Для того чтобы стать бёрст линкером, то есть установить Брейн Бёрст на свой нейролинкер, необходимо выполнить два условия. Первое — нейролинкер необходимо носить с младенчества. Второе — нужно иметь высокую совместимость с квантовыми механизмами коммуникации нейролинкера.
Второе условие требовало либо большого опыта фулл дайва, либо долгих тренировок, к которым и прибегла Тиюри. Но выполнение первого условия от воли будущего бёрст линкера не зависело. Можно сказать, что возможность стать бёрст линкером наполовину определялась его судьбой.
Есть две основных причины, по которым нейролинкеры надевают на младенцев — неспособность самих родителей к воспитанию, и их желание начать их обучение пораньше. Харуюки попадал под первую причину, а Такуму — под вторую, поэтому оба они с самого рождения жили с нейролинкерами.
Но Тиюри была особым случаем.
Вскоре после рождения её отец практически потерял способность говорить из-за заболевания. Но родители Тиюри хотели, чтобы их любимая дочь слышала голос отца, поэтому они и пользовались возможностью «мысленной передачи голоса» нейролинкера, чтобы отец мог разговаривать с ней с младенчества.
Примерно такого объяснения Харуюки и Такуму и ждали от неё, но Тиюри вместо этого сказала:
— Болезнь, лишившая моего папу голоса — рак гортани.
— …!
Тиюри тут же поспешила кратко покачать головой, чтобы успокоить ошарашенных друзей.
— Не беспокойтесь, это не значит, что его жизнь постоянно под угрозой. После изобретения радиотерапевтических микромашин рак стал куда менее опасным, чем раньше. Но… когда он начинает давать метастазы и атаковать клетки в разных частях тела, медицина всё ещё практически бессильна. За последние десять лет у папы появлялись метастазы в пищеводе и лёгких… врачам удавалось подавить их с помощью микромашин, но… они сказали, что не могут дать оптимистичных прогнозов относительно следующего раза…
Хотя Тиюри и старалась улыбаться и звучать бодро, Харуюки не мог не заметить слезинки в её глазах.
— Естественно, и папа, и мама делают всё возможное, чтобы я не переживала по этому поводу… но ведь я столько лет прожила с ними. Естественно, я заметила, что папа очень страдал от побочных эффектов лечения. Что маме приходилось не раз вскакивать посреди ночи, чтобы пытаться облегчить его боль. Поэтому, когда лечение заканчивалось, и папа выздоравливал, я всегда молила Бога о том, чтобы он оставил всё как есть. Чтобы и я, и папа, и мама, и Хару, и Таккун оставались здоровы и дружны. Это было… в четвёртом классе. Для меня то время… те ежедневные игры сейчас кажутся воистину золотым временем…
Тиюри замолчала и посмотрела в потолок, чтобы не дать слезам скатиться с глаз.
Харуюки, не силах произнести ни слова, вспомнил лицо отца Тиюри.
В третьем-четвёртом классах, когда они возвращались домой с улицы, он всегда радушно встречал их в квартире Тиюри, кормил их и даже разрешал мыться в ванной. Но, хоть Харуюки и был хорошо знаком с её отцом, он ни разу не замечал того, что тот все эти годы сражался с тяжёлой болезнью. На его худощавом лице всегда была улыбка, и он нередко сам принимал участие в их играх.
— Тию… я… ничего…
«Не замечал», — пытался сказать Харуюки, но Тиюри вдруг вновь посмотрела на него, улыбнулась и покачала головой.
— Я ведь сказала, пока с ним всё в порядке. А может, других вспышек больше не будет вовсе. Поэтому… если честно, мне незачем было жить в постоянном страхе перед будущим. Но я всегда делала вид, что не вижу изменений… даже не пыталась понять чувства Таккуна… а потом и вовсе стала жить прошлым и пыталась постоянно вернуться в него. Я… понимаю, почему Таккун прошлой осенью попытался выяснить, о чём я думаю. Ведь я всегда, даже когда была рядом с ним, никогда не видела его таким, каким он был.
И тут…
Всё это время молчавший Такуму резко сжал кулаки и замотал головой.
— Нет… Ти, ты не права. Это моя вина в том, что я не доверял тебе. Это я не замечал того, что мучило тебя всё это время. Я… я просто пытался давить на тебя, заставить тебя смотреть лишь на меня. И в результате… я установил на твой нейролинкер…
Его отчаявшийся голос очень походил на тот, каким он разговаривал в ходе недавней битвы с Харуюки.
Но Харуюки верил, что теперь он выдавливает из себя слова не только из-за чувства раскаяния и ненависти к самому себе. Именно поэтому он молчал.
Такуму сжал кулаки до скрипа… а затем медленно расслабил их и хрипло добавил:
— Но… — он поднял голову и посмотрел сначала на Харуюки, а затем на Тиюри. — Но я изменюсь, Ти. Обещаю. Я буду постепенно становиться сильнее. Однажды я искуплю свои грехи, и тогда я смогу взять тебя за руку и повести в будущее.
— …Да, — Тиюри кивнула и обронила слезу. — Я… я тоже перестану жить прошлым. Я всё ещё… боюсь, всё ещё не знаю, что ждёт меня впереди… но я буду ценить тот миг, которым живу. Я буду радоваться настоящему. Я счастлива, потому что все мы — я, Таккун, Хару, Снежка, Сестрица и Уи — вместе идём к одной цели. Поэтому…
Глубоко вдохнув и выпрямившись, Тиюри вытерла слезы, а затем уверенно подытожила:
— Поэтому я не отдам Таккуна этому вашему «ISS комплекту». Я буду защищать его. Вместе с Хару.
Глава 3
Даже сам Харуюки часто забывал о том, что Тиюри стала бёрст линкером лишь два месяца назад. Для сравнения: Харуюки пробыл им в четыре раза больше времени, а её «родитель» Такуму — аж в семь.
Но как только два «ветерана» рассказали ей всё, что знали об ISS комплектах, уже через несколько секунд Тиюри сильно нахмурилась и сказала:
— Мне кажется… или это снова они? Общество Исследования Ускорения.
— …
Харуюки с Такуму переглянулись, а затем вновь повернулись в сторону третьего матраса, на котором сидела Тиюри, и кивнули.
— У…угу… мы тоже так подумали.
— Ну ты даёшь, Ти. У нас с Хару на пару ушло куда больше времени, чтобы до этого додуматься.
— Я просто подумала… — продолжая строить кислую мину, Тиюри заговорила чуть тише, — Он ведь действовал примерно так же. Не нападал в открытую, а отравлял жизнь исподтишка…
Тиюри намекала на бывшего бёрст линкера, покинувшего Ускоренный Мир, Даск Тейкера. Когда он раскрыл свою личность Харуюки, у него на руках уже была полная информация обо всём Нега Небьюласе и всех слабых точках Харуюки.
Очагами распространения комплектов стали так называемые заброшенные зоны Сетагаи, Оты и Эдогавы. Скорее всего, большая часть живущих близко к центру города бёрст линкеров ещё даже не в курсе происходящего.
Конечно, через четыре дня, в воскресенье, состоится следующая Конференция Семи Королей, и на ней вопрос о комплектах наверняка будет поднят, но к тому времени ситуация перейдёт из статуса эпидемии в неуправляемую пандемию…
Стараясь подавить свои опасения, Харуюки свёл перед собой ноги, ухватился руками за ступни и сказал:
— В Ускоренном Мире есть, так сказать, одна теория. У каждой мощной способности, вещи и так далее есть определённый риск или слабое место, которые компенсируют их силу. Скажем, мой аватар умеет летать, но больше не умеет практически ничего, Сваебой Такуму и Ураганные Сопла Рейкер требуют перезарядки после использования.
— Тут… ты прав. Мой Зов Цитрона требует сложных движений для активации и не обладает самонаведением, из-за которого от него очень просто уклониться, — кивнув, согласилась Тиюри.
Затем Такуму поправил очки и подхватил тему:
— Даже Система Инкарнации, хоть и не подчиняется правилам игры, следует этому закону. Нельзя освоить в совершенстве техники, не совместимые со склонностями аватара, а чрезмерное использование Инкарнации приводит к риску падения во тьму и потери контроля над силой… кажется, я понимаю, к чему клонит Хару…