Индивидуализм, имплицитно присущий антагонистическому типу двойничества, в карнавальной паре оказывается сглаженным благодаря глубинной взаимосвязи и взаимодополнению ее агентов, благодаря смеховому началу, генетически заложенному в этой структуре. Смеховое начало не дает ни одному из членов двойниковой пары последовательно играть в сюжете роль эстетико-идеологической доминанты. Если двойникиантагонисты представляют собой мини-модель социального конфликта, то карнавальное двойничество можно воспринимать как элементарную модель социальной гармонии, хотя в реальной художественной практике оба описанные типа вступают в отношения контаминации, диффузии. Можно сказать, что и карнавальная пара проявляет себя в художественном тексте как тенденция поэтической системы, становясь то очевидной, как в литературе Ренессанса, то ослабевая и уходя на периферию, как в "Капитанской дочке" Пушкина.
В русской литературе и двойничество антагонистического типа, и карнавальные пары вступают во взаимодействие с третьим типом двойничества, который можно определить как "близнецы".
Глава третья.
БЛИЗНЕЦЫ.
Выделение третьего типа двойничества представляет наибольшую сложность. Дело в том, что в литературе он нечасто встречается в структурно незамутненном виде, присутствуя главным образом латентно. Тем не менее, тип "близнецов", важнейшей характеристикой которого является функциональная идентичность персонажей при обязательной принадлежности их к одному миру, достаточно распространен, особенно в русской литературе.
Как и другие типы двойничества, близнечная пара имеет мифологическое происхождение. В "Мифологическом словаре" под редакцией Е.М.Мелетинского (1991) в разделе "Общие понятия мифа и мифологии" под близнечным мифом понимается класс сказаний, в которых близнецы, чаще всего братья, выполняют функцию первопредков и культурных героев. Близнецы могут быть антагонистами, но могут воплощать разные начала (например, Луну и Солнце). Мы видим, что комментарий к "Словарю" объединяет разные этапы и типы мифов, породивших в дальнейшем разные художественные структуры, по формальному признаку родства персонажей.[50] К.Леви-Строс в книге "Структурная антропология" говорит о "диоскурических близнецах". В этой работе мифологические близнецы не являются предметом специального исследования. В примечании к русскому изданию 1985 года В.В.Иванов пишет о том, что близнечные пары, в понимании Леви-Строса, связаны с асимметрией всей мифологической системы. Для персонажей диоскурического типа характерна связь с одним полюсом бинарной системы мифологического мышления. Так, в мифологии керес близнецы-боги войны оба связаны с левым рядом.[51] Таким образом, близнечная пара трактуется знаменитым антропологом как структура, в которой персонажи принадлежат как бы к одному миру и связаны отношениями тождества.
О генезисе близнечного типа двойничества мы будем говорить позднее, а начнем с нескольких примеров, в которых функциональное тождество персонажей, доходящее порою до идентичности, проявляется в литературе. В отличие от двух других типов двойничества, близнечная модель практически всегда оказывается скрытой. Внешне персонажи-близнецы существуют как пары конфликтующие, но в ходе сюжета всегда обнаруживается МНИМОСТЬ конфликта и идентичность персонажей. Практически все выявленные примеры близнечного типа принадлежат литературе русской. Такое локальное распространение исследуемой структуры с необходимостью ставит вопрос о связи двойников-близнецов с российским менталитетом и российской историей.
До 17 века литературных примеров близнечного типа двойничества нами не обнаружено. Первым литературным памятником в этом плане можно считать сатирическое произведение XVII века "Повесть о Фоме и Ереме". Сюжет повести кумулятивный. Перед нами жизнь двух братьев, которая протекает как цепь неудач и злоключений и заканчивается совместной гибелью. Внешне, на синтаксическом уровне, Фома и Ерема все время противопоставляются, но на содержательном уровне, воплощенном в семантике художественных деталей, антагонизм является мнимым. Братья постоянно меняют род занятий: то они помещики, то охотники, то торговые люди, то певчие, то скоморохи, то рыбаки. Перед читателем - своеобразное "Кому на Руси жить хорошо" 17 века. Фома и Ерема противостоят всему остальному миру, который изображается в тексте повести как злая судьба, грамматически оформленная неопределенно-личными конструкциями: