глава10
Глава десятая
Славка скучал по друзьям, бесцельно слоняясь по замку. Он узнал его достаточно хорошо, чтобы ориентироваться. От нечего делать, он обычно сидел либо в библиотеке, разглядывая книги, либо в оружейной. Слуги были удивлены изменениями в своем господине и перешептывались.
– Что–то я никогда не замечал, чтобы наш господин любил читать книги, помнится, он терпеть не мог учиться, когда его опекун, приводил ему очередного учителя. Всем известно, чем это заканчивалось, – говорил один.
– Я уверен, после побега тех двоих, его словно как подменили. Тихий какой-то, не орет, никого не бьет, а ведь и дня не проходило, чтобы он кого–нибудь не порол, – говорил другой.
– А вчера он мне спасибо сказал, – отозвался третий.
– А со мной поздоровался, – добавил четвертый.
– Всех своих приятелей потихоньку отваживает, – радовался пятый.
Слуги, удивляясь переменам в хозяине, не знали - то ли радоваться им, то ли ждать какого–то очередного гнева.
В замке стояла тишина. Славка уютно разместился в глубоком кресле, рассматривая очередную книгу, где были нарисованы в доспехах рыцари. Краем уха он услышал, как слуги говорили о предстоящей ярмарке.
–«Вот бы посмотреть», – подумал он.
Его привлек шум у камина, и Славка посмотрел на копошившегося человека. Перемазанный сажей, тот чистил камин, выгребая золу в ведра. Чистильщик повернулся, и Славке показалось, что он уже видел этого человека. Приглядевшись, он вскрикнул от радости.
–«Да это же Урий, ученик чародея!»
Урий сделал знак рукой, чтобы Славка молчал, а на доску камина положил записку. Славка кивнул, а когда Урий, забрав ведра с золой, вышел, быстро подошел к камину и взял ее. Притворно потянувшись и зевнув, он повернулся к двери и отправился в свою комнату, там он прочел –"Встречаемся на ярмарке в палатке у гадалки".
Славка улыбнулся, значит, друзья что-то придумали.
Он с нетерпением ждал воскресенья, чтобы поехать на ярмарку.
И вот, нарядный, с небольшой охраной, он едет по площади, заполненной толпой. Повсюду шум и смех, восторженные и радостные лица. Бойко идет торговля. Уличные жонглеры подкидывают свои деревянные булавы и зазывают толпу посмотреть представление. Славка жадно вглядываясь в прилавки, ищет палатку, где находится гадалка.
– Кто хочет узнать свою судьбу? Спешите сюда! Известная цыганка Магдалена расскажет, что вас ждет в будущем! – услышал вдруг Славка рядом, знакомый голос.
– Сударь, а вы не хотите узнать свое будущее? – высокий цыган схватил узду Славкиного коня.
В переодетом цыгане Славка узнал Жака Крепыша.
– Отчего же, можно и узнать, – спрыгнув с коня, сказал Славка и, приказав охране ждать его, отправился за мнимым цыганом.
В темной палатке он увидел стол, покрытый черной тканью, на котором стоял круглый кристалл. За ним, вглядываясь в кристалл, сидела цыганка, тихо что–то бормоча себе под нос. Подняв на Славку глаза, она заговорила грудным голосом.
–Ты совсем не тот, за кого себя выдаешь. И совсем не тот, кто живет в этом мире, ты из будущего.
Славка заулыбался, узнавая в переодетой цыганке жену кузнеца, Жанетт. Она, улыбаясь в ответ, поднесла палец к губам.
–Здесь находится твой двойник, хочешь его увидеть?
–Конечно, хотелось бы встретиться, – кивнул он.
Невидимые руки втолкнули в круг сэра Бетхема. Дико озираясь, он старался понять, где находится. Увидев самого себя, он остолбенел, беззвучно открывая рот. Наконец хрипло выдавил:
– Ты кто?
Славка, сдерживая смех, небрежно махнув рукой, ответил:
– Я, это ты!
Бетхем побледнел и забормотал: – Изыди сатана!
–Я не сатана, я это ты, но ты – не я, – совсем запутывая его, сказал Славка.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Бетхем.
Цыганка, подняв руки, заговорила грудным голосом.
– Вижу, вижу, двойника твоего господин. Был ты черен сердцем и вот послал тебе Господь испытание, разделил тебя на две половины на светлую и темную. Ты очень много сделал в своей жизни плохого, хотел бы ты снова воссоединиться в одно целое?
– Но, как же так, как это сделать? – в голосе сэра Бетхема слышался страх и мольба.
– Сегодня день, когда подошел срок соединения двух половинок, – сказала нараспев цыганка:
– Но произойдет оно только при одном условии!
– Какое условие, я все сделаю! – взмолился сэр Бетхем, падая на колени.
– Ты должен измениться, стать добрым и справедливым, не обижать слабых и помогать бедным, а иначе твоя душа попадет в ад! – грозно заключила она.
– Я готов, все сделаю, Бог мне свидетель! – крикнул он.
–Смотри, ты поклялся Всевышним, в случае отступничества, будешь навеки проклят, и гореть в огне! – сказала цыганка.
– Встаньте друг против друга, смотрите глаза в глаза, – пропела она.
Славка заметил, как за спиной у сэра Бетхема появилась дубинка и, поднявшись над его головой, замерла.
– Клянись, что ты никогда и ни при каких условиях, не нарушишь свою клятву!
– Клянусь! – сказал сэр Бетхем, в это время, дубинка опустилась на его голову.
Его тело, обмякнув, рухнуло на пол, а из-за полога показалась улыбающаяся рожица Жана.
–Давай переодевайся быстрее, а то он очухается, – поторопил Славку Жан. – Здорово мы его разыграли! – едва сдерживая смех, сказал он
– Пожалуй, не хуже чем в цирке! – ответил ему Славка.
– Цирк? Впрочем, ты мне о нем, позднее расскажешь.
Они быстро переодели сэра Бетхема и скрылись за стенкой палатки, где их поджидали Филипп и Джо. Цыганка опрыскала водой бесчувственного сэра Бетхема. Тот сел, медленно приходя в сознание.
–Что это было? – застонал он.
– Это – знак Божий, – просто ответила цыганка. – Смотри сударь, помни, ты поклялся!
Бетхем огляделся, но не найдя двойника пощупал свою одежду.
– Значит… – он не договорил.
– Да, произошло слияние, – подтвердила цыганка. – Но помни, все может вернуться на круги свои, и ты попадешь в ад!
Сэр Бетхем со страхом вышел из палатки, где его поджидала охрана.
– Что-то уж больно долго вы сударь там были, – сказал один из них. – Что она вам там такое нагадала, что вы даже в лице изменились.
Сэр Бетхем посмотрел на охранника, ему хотелось, кричать, бить, рвать, но он сдержался, помня, что ему нужно меняться, иначе его ожидает ад.
С тех пор много воды утекло, только все стали замечать, что сэр Бетхем стал задумчивым, спокойным и добрым. Жертвовал деньги бедным и не обижал своих крестьян. Иногда его взгляд устремлялся к небу, и он что–то тихо шептал и крестился.