Картина плохо спланированного, плохо сконструированного, плохо вентилируемого, вызывающего клаустрофобию бомбоубежища, битком набитого людьми, не обращавших на грязь внимания, плохо укладывалась в нацистский миф. Она никак не соответствовала представлениям о по-спартански чистых казарменных помещениях, где обретаются солдаты, четко выполняющие приказы. Эта картина отражает подлинное состояние дисциплины в бункере.
ОБИТАТЕЛИ БУНКЕРА
Помимо двухсот или около того охранников-эсэсовцев, занимавших коридор и спавших на лестничных площадках или в туалетах, существовали и другие группы охранников, находившихся с Борманом в соседнем бункере или занимавших третий, отдельный бункер, где располагался генерал Вильгельм Монке, эсэсовский комендант Имперской канцелярии.
О настроении эсэсовцев, заключенных в бункере, вспоминал один из них, капитан Гельмут Бирман:
«Вся атмосфера там была угнетающей. Это было все равно что задыхаться в закупоренной подводной лодке или оказаться заживо погребенным в каком-нибудь заброшенном могильном склепе. Люди, работающие в водолазных колоколах, вероятно, чувствуют себя не так зажатыми. Здесь было одновременно и сыро и пыльно, потому что цемент отчасти был старым, а отчасти новым.
В долгие ночные часы здесь могла царить мертвая тишина, нарушаемая только гулом генератора. При искусственном свете лица людей выглядели бледными. Воздух, поступавший от вентилятора, мог был теплым и душным, а иногда холодным и липким. Стены были серыми, кое-где бледно-оранжевыми, мокрыми, покрытыми плесенью. Постоянный громкий гул генератора смолкал, только когда он переключался и начинал кашлять. В воздухе стоял стойкий запах сапог, потной шерстяной военной формы и едкий запах каменноугольной смолы от дезинфекции. А когда отказывала канализация, это было столь же приятно, как работать в общественной уборной».
Преторианская гвардия, сформированная под командованием Зеппа Дитриха под названием «Лейбштандарт Адольф Гитлер», или «Личная охрана Адольфа Гитлера», имела свои казармы на Лихтерфельде, в нескольких километрах к северу от Берлина, но в последние месяцы ее перевели в две казармы Имперской канцелярии на Герман-Герингштрассе. Сорок солдат, входивших в личный конвой Гитлера, набирались из состава «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Они представляли собой элиту, чья преданность и фанатизм должны были освящать легенду о героической обороне. Они отвечали за безопасность Гитлера наравне со службой безопасности рейха, находившейся под командой генерала СС Иоганна Ратгенхубера.
Кое-кто из этих солдат были ветеранами Восточного фронта, многие были ранены — их моральное состояние было крайне низким. Их дисциплина вне бункера, в Имперской канцелярии, была предметом резкой критики, а поведение внутри бункера можно назвать по меньшей мере «двойственным». Шпеер стал одним из тех, кто понял, что огрызки бутербродов, разбросанные по полу, соответствуют незастегнутым мундирам. Он «пытался не замечать эсэсовцев с пивными банками в руках», но заметил, что «никому и в голову не приходит отдать честь офицеру, всем все было безразлично. Офицеры, заметившие, что Гитлер идет по направлению к ним, не обращали на него никакого внимания или захлопывали двери комнаты, чтобы их не беспокоили».
Шпеер видел, что:
«Там царила общая атмосфера негодования и страха, затронувшая молодых солдат и ветеранов СС. Охранники открыто курили в верхнем бункере, и, хотя они поддерживали тесный контакт с секретаршами, особенно с Гердой Кристиан, которые предупреждали их, когда Гитлер выходит из своих комнат, они нс обращали никакого внимания на эти предупреждения, зная, что он вряд ли поднимется наверх. Нще несколько месяцев назад такую ситуацию невозможно было себе представить. Мне показалось, что офицеры побаиваются даже пытаться делать замечания своим подчиненным, словно приберегая дисциплинарные меры для предстоящего сражения».
Таково было настроение и уровень дисциплины в охране Гитлера. Действительно примечательный факт заключается в том, что, несмотря на атмосферу затхлости и затаенного недовольства солдат, военные «совещания» по-прежнему продолжались - избранные высшие офицеры, такие, как подобострастный фельдмаршал Кейтель, проходили мимо этих фактов пренебрежения дисциплиной так, словно ничего не замечали на своем пути на совещание или после трех часов изнурительных заседаний по пропахшему потом коридору в непосредственной близости от Гитлера.