Попробуй забыть, попробуй не вглядываться в каждое лицо. Громко топая, по лестнице поднимаются Рози и Эдмунд, в руках у них совки, шлепанцы и желтые ведерки.
– Эй! – кричит Леви девушке.
Рози с улыбкой рассматривает нас из-под ладони и машет. Мой юный сын не сводит глаз с ее стройного тела.
– Привет, Элоиза. – Рози чуть ли не подпрыгивает при виде меня, забыв про Леви. Я тоже машу ей.
Затем появляется Эдмунд, мрачный, несчастный ребенок с вечно печальным лицом; он как будто сошел с черно-белого снимка. Коко хлопает в ладоши, прыгает, визжит, то есть ведет себя как обычный ребенок при виде другого, Эдмунд же стоит на месте, безвольно опустив руки и поглядывая из-под челки. Жуткий мальчик. Под стать своему имени.
Моя малышка бегом направляется к Эдмунду, тело не поспевает за пухлыми ножками.
– Коко! – кричу я. – Давай сначала распакуем вещи, а потом вы поиграете.
Переваливаясь с ноги на ногу, как пушистый утенок, она возвращается ко мне. Прижимаю ее к животу и наблюдаю за Эдмундом, который медленно разворачивается и удаляется. Рози смотрит на меня, многозначительно улыбаясь и накручивая мокрый локон на палец. Затем тоже уходит, а Леви остается только таращиться ей вслед. Рози вечно смотрит мне в рот и до смешного восхищается, ставя лайки под каждым моим постом в социальных сетях. Не знаю почему, но ее привязанность рождает во мне мстительное удовлетворение, в котором даже стыдно признаться.
Скотт настаивает, чтобы именно я взяла у Кева ключи от виллы. Но это же его друг. Причем лучший. Они даже работают вместе. Клянусь, муж меня проверяет, хочет понять, как я реагирую на его приятелей и на мужчин вообще. Это же очевидно: порой он не к месту, например когда я загружаю посудомоечную машину, завариваю чай или натягиваю колготки, произносит какое‑нибудь мужское имя и внимательно следит, не покраснею ли я. Он либо хочет меня в чем‑то уличить, либо ревнует. Оба варианта бредовые, но пусть бы лучше ревновал.
Поэтому, пока Скотт устраивает багаж у двери, а я сажаю Коко рядом с Леви, я улыбаюсь. Непринужденно. Мне просто надо взять ключи. Скотт складывает руки на груди и наблюдает, но ему не в чем меня упрекнуть. Я не волнуюсь и не смущаюсь. Разве только испытываю неловкость оттого, что он меня проверяет.
– Вставай, малышка, – обращаюсь я к Коко. – Пойдем найдем Эдмунда.
Выйдя за небесно-голубые ворота с номером 211, мы шагаем к вилле 213. К стене прислонены доски для серфа, капельки соленой воды испаряются на полуденном солнце. Ящик с рыболовными снастями, сандалии в песке и самокат возле входа придают вилле обжитой вид. Как будто она в собственности, а не арендована на время.
Слышу на кухне голоса. Смех. Она смеется. Он подхватывает. Счастливы вместе. Поджаривают тосты. Я стискиваю зубы, сжимаю руку Коко, и малышка вырывается.
– Привет! – кричу, и создается ощущение, что я не просто вошла в дом с заднего двора, а вторглась в чужую жизнь и любовь.
Скотт все еще наблюдает за мной с крыльца нашей виллы, будто ждет, что я сейчас наброшусь на Кева с поцелуями. Пусть хоть что‑то чувствует ко мне, даже если это ревность.
Резко отдернув москитную сетку на двери, ко мне выходит Кев, в руках он держит поджаренный тост.
– Ага, Уолтеры прибыли.
Он улыбается и обнимает меня за плечи своими огромными руками. Блестящая капля арахисового масла с его губ перекочевывает мне на щеку, и очень хочется уткнуться ему в грудь и еще немного побыть в его объятиях. Хочется закрыть глаза и прижаться к нему сильнее. Не потому, что он мне нравится, а потому, что меня уже давно не обнимал мужчина. К нам присоединяется Пенни с бутылкой французского шампанского, и я вижу по глазам, что она сравнивает меня с собой.
Я стираю крошки тоста со щеки и думаю о странной комбинации шампанского и арахисового масла.
– Я просто пришла за ключами, – улыбаюсь я. – Как дела, Пенни?
– Мы слышали, как причалил паром, – говорит она. – Выпьешь?
– Для меня рановато, – киваю я на бутылку, в этот момент в дверь заглядывает Коко. Эдмунд и Рози обедают на балконе.
– Мы же на отдыхе, – кривится Пенни. – Какая разница, когда начинать?
– Принесу ключи, – говорит Кев и, протискиваясь в дом, придерживает жену за локоть.
Еще раз вытираю щеку и чувствую, как липнет к пальцам арахисовое масло.
– Я бы с удовольствием выпила, но нужно сначала устроить детей. Придете к нам на виллу?
Пенни оглядывается внутрь дома.
– С нашей вид лучше. Как устроитесь, сразу приходите.
– Обязательно.
Разговор вежливый, но отрывистый и немногословный с вкраплениями улыбок. Бесит. Бесит эта натянутость. Мы не подруги. Всего лишь жены друзей. Хотелось бы мне чего‑то большего? Да. Считаю ли я, что Пенни этого хочет? Нет. Не знаю, что она имеет против меня, но между нами словно бетонная стена, и вряд ли Пенни перебросит мне веревку.