Голубков всмотрелся в снимки. Два из них были сделаны в тюрьме, а три - явно скрытно - на улице то ли Вены, то ли Берлина. На них был запечатлен среднего роста, худощавого сложения человек лет тридцати с длинными черными волосами, перехваченными сзади в "конский хвост", с правильными суховатыми чертами лица, с тонким прямым носом. Голубков профессиональным взглядом отметил: сросшиеся на переносице густые черные брови, тонкие губы, необычно длинные мочки плотно прижатых к голове ушей, впалые щеки.
- Таким он был лет десять назад, - объяснил Нифонтов и извлек из второго конверта еще несколько крупных цветных снимков. - А вот такой он сейчас. Это уже наши ребята снимали.
Голубков перебрал снимки и даже головой потряс:
- Да это же не он!
Круглолицый блондин с прической ежиком, короткая шея, нормальные, даже чуть оттопыренные уши, белесые небольшие брови, пухлые губы, нос морковкой.
Голубков разложил в два ряда снимки: сверху интерполовские, под ними наши. Долго сравнивал и уверенно повторил:
- Не он.
- Ну, даже если ты не узнал... Стоило бы поздравить профессора, который делал эту операцию. Специалист был суперкласса. Мечтал, говорят, получить Ленинскую премию за свои методы лазерной и пластической хирургии. По закрытому списку, само собой.
- Получил?
- Пулю в лоб он получил. В декабре 93-го года. Эстонская прокуратура квалифицировала это как дело об ограблении и убийстве. Преступники не были найдены.
- У него было что грабить? - спросил Голубков.
- Было. Его центр делал всякие операции. В том числе и коррекцию женских фигур и грудей. Для западных немцев в основном. И стоила эта работа недешево. Так что в сейфе у него было чем поживиться. Непонятно другое: для чего нужно было поджигать центр. Причем так, что погибли все архивы. Впрочем, почему непонятно? Как раз понятно.
- Тебе не кажется, Александр Николаевич, что в нашем деле трупы накапливаются слишком быстро?
- Не факт, - возразил Нифонтов. - Он же не только Пилигриму делал пластическую операцию. Но и многим другим. А кому? Боюсь, мы этого никогда не узнаем. Так что не будем спешить с выводами. Для нас главное сейчас, что это - Пилигрим. Можешь не сомневаться. Запроси досье, у нас оно есть. В нем - заключение экспертизы. Они целую неделю над ним работали.
Нифонтов звонком вызвал помощника, сложил листки и все снимки в папку и приказал:
- Сделайте для нас копию. А дело верните в ФСБ в отдел Г2-С. Дубли наших снимков тоже приложите, пусть будут. Копию - полковнику Голубкову.
Помощник вышел.
- Такие-то вот дела, - констатировал Нифонтов. - Дай-ка мне еще сигарету. Он прикурил и поморщился:
- И как ты это говно куришь?
- Привык. На "Мальборо" не зарабатываю, да и слабые. Есть что-то еще? - осторожно поинтересовался Голубков.
- Да, есть. Две новости. Как всегда, одна плохая, а вторая...
- Очень плохая, - предположил Голубков.
- Я бы так не сказал. Хорошей ее, пожалуй, не назовешь, но и очень плохой тоже. Неопределенная.
- С нее и начни, - посоветовал Голубков. - Плохими новостями я уже по горло сыт, не худо передохнуть.
- Передохни, - согласился Нифонтов. - Не уверен, правда, что это у тебя получится. Новость такая. Один из руководителей МИДа, мы с ним еще с Анголы знакомы, сообщил мне, что около двух месяцев назад Израиль довел до нашего сведения, что располагает информацией о том, что Пилигрим находится в России.
- Мама родная! - изумился Голубков. - А они-то как об этом узнали?!
- Понятия не имею. Возможно, в Штази у них был "крот", а после кончины ГДР БНД поделилось с Моссадом информацией из захваченных архивов. Моссад умеет работать. И терпения им не занимать. Эйхмана, как ты знаешь, они искали больше двадцати лет. И все же нашли, аж в Южной Америке. Хотя ему тоже сделали пластическую операцию. Выкрали, судили в Тель-Авиве и повесили. На поиски Пилигрима у них ушло всего восемь лет.
- Это был официальный запрос об экстрадиции?
- Нет. Неофициальная информация. То, что на дипломатическом языке называется импульс. Дали знать. И предложили обсудить эту деликатную для нас проблему.
- В чем они увидели ее деликатность для нас?
- Думаю, как раз в том, о чем мы с тобой говорили. Наша дурь. Листок между двумя столами. Этого ни в жизнь не понять ни немцам, ни штатникам. А евреи поняли. Не забывай, что там на четверть наш народ, как пел Высоцкий. И уж что-что, а совковую психологию они понимают.
- Что ответили наши?
- А как ты сам думаешь?
- Ничего? - предположил Голубков.
- Вот именно, ничего. Сделали вид, что не восприняли импульса. Решение чисто совковое, но в данной ситуации, возможно, правильное. А вот то, что они не передали полученную информацию в ФСБ, это я считаю настоящим блядством, извини за выражение. Мы могли бы уже два месяца назад вычислить Пилигрима.
- Твою мать! - проговорил Голубков. И повторил, подумав: - Твою мать! Ладно, выкладывай последнюю новость. Чтобы уж мало не было.
- Мало не будет, - пообещал Нифонтов. - Через два дня после публикации интервью Рузаева Пилигрим с группой горнолыжников из юношеской сборной "Динамо" и со своей любовницей вылетел на Кольский полуостров, в Хибины, на турбазу "Лапландия". Хотя обычно весной тренировались на Чегете.
- Кто у него любовница?
- Манекенщица из дома моделей "Шарм". Информация собирается. Так вот, через четыре дня они вернулись. Руководству спортклуба Пилигрим объяснил, что трасса в Хибинах не годится для тренировок, подъемник сломан, а в гостинице температура всего плюс двенадцать градусов.
- Это действительно так?
- Возможно. Но важно другое. Через день после возвращения Пилигрим сделал первую попытку выйти на контакт с корреспондентом Н. Не понял?
- Пока нет, - признался Голубков.
- Плохо ты географию знаешь. В двадцати километрах от турбазы "Лапландия" находится Северная атомная электростанция. Теперь понял?
- Святые угодники! Он хочет предложить Рузаеву взорвать Северную АЭС?!
Нифонтов только пожал плечами:
- А что еще можно взорвать, чтобы вызвать новую войну в Чечне? Вокзалы взрывали, московское метро взрывали. Кремль? Белый дом? Так мы его сами из танков долбали. Не думаю, что, если его взорвут, это вызовет в ответ взрыв всенародного возмущения. А что еще? "Арзамас-16"? Там все перекрыто так, что комар не пролетит. А Северная АЭС - глушь. Охрана - соответствующая. То, что надо.
Полковник Голубков уважал своего начальника, но на этот раз не склонен был с ним соглашаться.
- Чушь! - заявил он. - Полная ахинея! Да ты только представь себе, что это значит - взорвать АЭС! Нейтрализовать охрану - раз. Какая бы она ни была, так ведь не деды же с берданками сидят! Доставить взрывчатку два. Изолировать персонал. Уложить заряды - тоже нужно знать, где и какие! А проблема ухода? Херня все это на постном масле. Киношная трепотня. Сколько уже существуют АЭС? А был хоть один взрыв? Не считая, конечно, Чернобыля. Или даже попытка захвата? Не было!
- Была, - возразил Нифонтов. - И не попытка, а самый настоящий захват. И знаешь где? На том самом "Арзамасе-16". Причем вся охрана была предупреждена и стояла на ушах. А "Арзамас-16" - это тебе не Северная АЭС. Там вокруг не леса, а деревни, каждый новый человек на виду. И скрытых засад навтыкали через каждые сто метров. И все же произвели захват. Причем просочились очень интересно. Посидели в библиотеке и выяснили, что как раз на территории "Арзамаса" находятся остатки часовни преподобного Серафима Саровского, а рядом - Дивеевский монастырь. Легенда была такая: разработка маршрута для поездки детей из воскресных школ по святым местам, связанным с Серафимом Саровским. А эти места как раз и располагались по периметру объекта. И все прошло как по маслу. Так-то, Константин Дмитриевич. А ты говоришь - не было. Было. Как раз после того случая и перестроили всю систему охраны "Арзамаса-16".