— Интересно, что это с ним сделали?
— С чем сделали? Вскрывай остальных устриц!
— Что сделали с жемчужным ожерельем моей матушки?
— Твоей матушки… Алекс, ты что же, думаешь, что эти жемчужины были подложены в устриц?
— А если Питман обнаружит, что жемчужины просверлены? Здесь слишком темно, но мне кажется, что отверстия в них замазаны какой-то пастой.
— Замазаны? Пастой? Это дело рук Натаниела. Только он способен на это. Ну, я до него доберусь. Алекс успел поймать ее руку.
— Я уверен, что отверстия замазал Нат, но эта идея принадлежит другому человеку. Алекс положил жемчужину в карман.
— Мой шурин занимается мошенничеством, выкачивая деньги из владений Монтгомери, потом хочет купить участок земли также у одного из членов семьи Монтгомери, таким образом, все деньги вернутся в семью.
— Это твой отец все придумал, — произнесла Джесс.
— Совершенно верно. Это он. Старый затейник. Я даже и не подозревал, что он в курсе того, что зять его надувает.
Алекс двинулся к дому.
— Нам пора возвращаться.
— Да, тебе нужно выспаться.
Алекс размашисто шагал по дороге, и Джессике почти приходилось бежать, чтобы поспевать за ним. По возвращении домой он оставил Джессику в ее комнате, приказав никуда не отлучаться. Джесс начала было говорить ему, чтобы он поберег свое слабое здоровье, но его красноречивый взгляд заставил ее присесть на край постели.
— Клянусь тебе, я отсюда никуда не уйду, — пообещала она и знала, что сдержит слово.
Алекс кивнул ей и вышел из комнаты. Он зашел в спальню мальчиков, взял на руки спящего Натаниела и отнес в комнату отца, где уложил его на пуховую перину подле Сэйера.
— Какого дьявола? — вскричал старик. Алекс зажег фонарь. Нат сел в постели, в то время как Сэйер громогласно пытался что-то сказать в свое оправдание.
— Привет, мистер Алекс, — произнес Пат. — Что-нибудь случилось?
Алекс вытащил жемчужину из кармана и передал ее отцу.
— Она вам знакома?
Сэйер бросил взгляд на Ната, а затем снова взглянул на своего сына…
— Не исключено.
— Сколько жемчужин ты положил для выращивания в ракушки, Нат?
Глаза Натаниела забегали, ища пути к отступлению. Ему не пришлось быть козлом отпущения между отцом и сыном Монтгомери.
— Мне кажется, Нат, что нас с тобой застукали, — произнес Сэйер. — Долго же ты размышлял, — сказал он сыну.
Алексу хватило нескольких секунд, чтобы уловить подтекст ответа отца.
— Насколько же ты осведомлен о моих действиях? — задал он ему вопрос.
Сэйер с вызовом взглянул на него.
— В нашей семье не было трусливых мужчин. Алекс не знал, то ли смеяться, то ли гневаться. Он-то ненавидел отца в течение столь долгого времени, а тот, оказывается, все про него знал;
— А ты хорошо умеешь хранить секреты, отец?
— Чего нельзя сказать о тебе. Да если бы мы, живущие в этом доме, не организовали тебе защиту, ты давно болтался бы на виселице.
— Джесс помогла мне пару раз, но затем переключилась на оказание помощи другому мужчине. Она даже понятия не имела о том, что Мститель — это я.
— Да знает она о тебе! — воскликнул Нат, но тут же съежился под колючим взглядом Сэйера.
— Что такое? — вспыхнул Алекс. — А ну-ка, выкладывай всю правду, Натаниел, а то ты у меня весь покроешься волдырями! Джессика знает, что именно я и есть Мститель?
Сэйер протянул сыну руку:
— Конечно же знает. Она узнала об этом в тот самый момент, когда ты целовал ее вот здесь, в этой комнате. Мне подумалось, что ты мучаешь ее слишком уж долго, и я решил положить этому конец. Джесс очень хорошая девушка и не заслуживает подобного обращения.
— По ведь она постоянно твердила мне, что мой поцелуй слишком слаб для нее, да и мои волосы жидковаты… Он внезапно замолчал, а затем тряхнул головой:
— Ну погоди, девчонка, ты у меня попляшешь!
Сэйер фыркнул от смеха:
— Ну ладно, давай оставим девушку в покое и поговорим о жемчужинах. Так ты думаешь, что Питман поверит, что пещера полна жемчужных устриц?
Алекс рассказал о том, как Питман забрасывал в бухте невод.
— Он предложил Джессике четырехкратную сумму реальной стоимости пещеры.
— Это же мои кровные деньги, — простонал Сэйер. — Передай Джессике, пусть набавляет цену Только так я смогу вернуть все деньги семьи Монтгомери.
— Я понятия не имел, что ты знал о его мошенничестве.
Сэйер ответил сыну взглядом, в котором сквозил ледяной холод.
— А что мне оставалось делать? Обвинить моего зятя публично? Таскать его но судам? Тебе, может быть, и безразлична репутация нашей семьи, а мне вот нет!
Алекс счастливо улыбался ему в ответ. Он настолько был рад, что отец больше не считает его слабаком и трусом, что разозлить его теперь не могло ничто.
— Сколько жемчужин вы заложили для выращивания и сколько было уже найдено?
— Одна из них — это та, которую ты мне показал, другую выловил Питман, значит, в море осталось еще три. Если Джесс немного поупрямится, то он увеличит сумму.
— А если он обнаружит, что его надувают?
— Он чересчур жаден, для того чтобы это понять. А теперь я хочу спать. Вы молоды и полны энергии, а я вот уже стар для таких игр. Ты, мальчик, ступай в детскую, а ты, Алекс, иди к своей жене и открой ей всю правду о себе. Ты можешь ей полностью доверять.
— Скорее всего, я так и поступлю, — ответил Алекс уклончиво. — А теперь живо в постель, Нат, — распорядился он и проводил мальчугана к двери. А затем, повинуясь сыновнему чувству, внезапно вернулся назад к отцу, обнял его и поцеловал в щеку.
— Благодарю тебя за то, что ты поверил мне.
— Хм, — фыркнул Сэйер. — Если у меня и есть сын, то он навсегда останется Монтгомери, и ничто не изменит его характера. Алекс усмехнулся:
— Ну, тогда я ничуть не хуже, чем Адам или Кит!
Сэйер бросил недоверчивый взгляд на сына:
— Когда я увижу эту парочку, то выскажу им все, что я о них думаю. Я скажу им, что они бросили нас в беде, когда нам особенно была нужна их помощь. Я им скажу, что они бросили тебя одного перед лицом превосходящего неприятеля, когда ты выручал весь наш город.
Сэйер взял Алекса за руку.
— А еще я им скажу, что ты чертовски хорошо справился со своей задачей. — Сэйер захихикал. — Ты завоевал сердце такой изумительной красотки, как Джессика, даже не снимая своего парика. Могу сказать с уверенностью, что ты действительно из рода Монтгомери, мой мальчик, и, пожалуй, самый достойный из всех моих сыновей.
Алекс покинул комнату отца окрыленным.
Элеонора посмеивалась над сестрой, увидев, как она с трудом тащит два ведра с горячей водой.
Джесс ответила сестре злобным взглядом.
— Ты сама во всем виновата, — проговорила Элеонора. — Ты делаешь вид, будто ничего не знаешь. Пора тебе сказать Алексу, что ты знаешь, что вовсе он не болен.
Джесс поставила ведра.
— Он считает, что я думаю, будто он при смерти. До тех пор пока он не станет доверять мне настолько, чтобы сказать мне всю правду, я не могу открыться ему и сказать, что все уже знаю.
Элеонора в отчаянии воздела руки к небу:
— Да ты его в такие условия поставила, что ему нельзя говорить с тобой честно. Ну ладно, делай по-своему.
— Спасибочки, — произнесла Джесс и пошла дальше с ведрами.
— Он все знает, — сказала Софи. — Александр в курсе, что Джессика знает, что он Мститель.
— Ну конечно же знает, — ответила ей Элеонора. — Но пусть поиграют в свои любовные игры.
— Кстати, о любовных играх, а где ты была вместе с твоим русским другом вчера вечером? Элеонора покраснела.
— Хм, — произнесла Софи. — Мне кажется, что я должна отложить свою поездку на юг этой страны еще на денек. Мне очень хочется узнать, чем же у вас здесь все закончится.
— Это для тебя, Алекс, — сказала Джесс нежно, подавая ему два тазика с горячей водой для ножных ванн.
Два дня миновало с той поры, когда они выслеживали Питмана в пещере Таггертов, и Джессику уже стал грызть червь сомнения: а действительно ли Александр — Мститель.
Выглядел он ужасно, передвигался с трудом, отказывался от пищи, лежал в постели день-деньской с полуопущенными веками. Джессика решила, что она в нем ошиблась. Как мог этот явно больной человек быть Мстителем?