— Для какой цели?
— Не знаю. Вероятно, чтобы решить, какой курс ему выбрать. Тот факт, что он дозвался меня и приказал атаковать, скорей всего означает, что он решил.
— Давно вы связывались?
— Всего несколько часов назад — по моему времени. Но я была далеко отсюда в Отражении. Я не знаю, какая тут разница во времени. Я слишком новенькая в этих делах.
— Так, значит, это могло быть чем-то крайне недавним? Возможно, лишь несколько минут назад, — задумчиво произнес Жерар. — Почему он говорил с тобой, а не с одним из нас? Я не верю, что он не мог связаться с нами, если бы он пожелал.
— Наверное для того, чтобы показать, что он смотрит на меня положительно.
— Все это может быть полной правдой, — заявил Бенедикт. — Но я не двинусь без подтверждения этого приказа.
— Фиона все еще у первозданного Лабиринта? — спросил Рэндом.
— В последний раз когда я слышал, она разбила там свой лагерь, подтвердил я. — Я понимаю, что ты этим хочешь сказать…
Я взял Карту Фи.
— Потребовалось больше, чем один из нас, чтобы выбраться оттуда, — заметил он.
— Верно. Поэтому помоги мне.
Он поднялся, подошел ко мне. Бенедикт и Жерар тоже приблизились.
— В этом нет необходимости, — запротестовала Дара.
Я проигнорировал ее и сосредоточился на тонких чертах моей рыжей сестрицы. Спустя несколько мгновений у нас возник контакт.
— Фиона, — спросил я, видя по фону, что она все еще находится там, где сердце всего. — Отец тут?
— Да, — ответила она, натянуто улыбаясь. — Он внутри с Дворкиным.
— Слушай. Дело срочное. Я не знаю, знаешь ли ты Дару или нет, но она здесь…
— Я знаю, кто она, но никогда не встречала ее.
— Ну, она утверждает, что у нее есть приказ об атаке от отца. У нее есть в поддержку ее утверждения его перстень с печатью, но он об этом прежде не говорил. Ты знаешь что-нибудь об этом?
— Нет, — ответила она. — Мы всего лишь обменялись приветствиями, когда он с Дворкиным пришли сюда посмотреть на Лабиринт. У меня тогда возникли некоторые подозрения, и это подтверждает их.
— Подозрения? Что ты имеешь в виду?
— Я думаю, что отец собирается попробовать отремонтировать Лабиринт. При нем Камень, и я подслушала кое-что из сказанного им Дворкину. Если он сделает такую попытку, то при Дворе Хаоса узнают о ней в тот же миг, когда он начнет. Они постараются остановить его. Ему желательно нанести удар первому, чтобы держать их занятыми. Только…
— Что?
— Это убьет его, Корвин. Уж это-то я знаю. Преуспеет он или нет, по ходу дела он будет уничтожен.
— Я нахожу, что в это трудно поверить.
— В то, что король отдаст жизнь за свое королевство?
— Что отец сдаст.
— Значит, либо он сам изменился, либо ты никогда по-настоящему не знал его. Но я-то верю, что он собирается попробовать это.
— Тогда зачем посылать свой самый последний приказ с человеком, которому, как он знает, мы по-настоящему не доверяем?
— Я бы предположила, чтобы показать, что он хочет, чтобы вы ей доверяли, коль скоро он подтвердит его.
— Это, кажется, кружным путем делать дела, но я согласен, что нам не следует действовать без подтверждения. Ты можешь получить его для нас?
— Попробую. Я вызову тебя, как только поговорю с ним.
Она прервала контакт.
Я повернулся к Даре, слышавшей только мою часть разговора.
— Ты знаешь, что отец собирается сделать прямо сейчас? — спросил я ее.
— Что-то связанное с Черной Дорогой, — ответила она. — На это он указывал. Однако, что и как не сказал.
Я отвернулся. Я собрал Карты и положил их в футляр. Такой поворот событий мне не понравился. Весь этот день начался плохо, и с тех пор дела все время катились по наклонной, и к тому же лишь недавно миновало время обеда. Когда я говорил с Дворкиным, он описал мне результаты любой попытки отремонтировать Лабиринт, и они казались мне весьма ужасными. Что если отец попробует это сделать, потерпит неудачу и погибнет пытаясь? Где мы тогда окажемся? Прямо там, где теперь, только без лидера, накануне битвы и вновь зашевелившейся проблемой наследования. Все это отвратительное дело снова вернется в наши умы, когда мы поскачем на войну. И мы все начнем свои личные приготовления к схватке друг с другом, как только разделаемся с общим врагом. Должен быть другой способ управиться с делами. Лучше отец живой и на троне, чем снова оживление интриг из-за наследования.
— Чего мы ждем? — спросила Дара. — Подтверждения?
— Да, — ответил я.