— Потому что эта огненная карга снова потребует мою голову, если я просто так объявлюсь при Холодном Дворе, — вздохнула Альгауза, понимая, что ей придется посвятить Тассиена в свои планы, если она хочет заполучить союзника. В конце концов, милость принца не будет лишней, когда она станет леди Старшего Двора. — Мне нужно заручиться поддержкой влиятельного фейри, чтобы получить политическую неприкосновенность.
По глазам Тассиена Альгауза поняла, что дальнейшие объяснения не требовались. Принц отлично читал между строк. Интересно, как давно он живет на этом свете? Внешне он выглядел не старше самой Альгаузы, может даже младше, но что-то в его взгляде не оставляло сомнений: Тассиен прожил долгую жизнь и обрел мудрость, которую получаешь только с возрастом.
— Приглашения Старшего Двора не раздаются безвозмездно, — подметил Тассиен, покосившись на нее украдкой. — Что он попросил взамен?
— Ничего, что я не могла бы сделать, — уклончиво ответила Альгауза и стрельнула глазами в эльфов. Тассиен понял намек. — Но мне бы не помешала помощь. Не хочешь стать моим союзником?
— Если я соглашусь, поклянись, что не бросишь меня, — без раздумий попросил Тассиен и с тревогой заглянул ей в глаза. Он протянул к ней связанные веревкой руки, выставив мизинец, как делают дети для заключения клятв.
— Поклянись, что не предашь меня, — потребовала Альгауза в ответ и тоже протянула мизинец, предоставляя Тассиену право выбирать, заключать с ней договор или нет.
Принц чуть прищурился, оценивая условия, но в итоге сплел свой палец с ее в крепкий замок. Простенькая клятва, хоть и пропитанная магией фейри. Они не обговорили ни последствий от нарушения, ни условий расторжения, однако Альгаузе стало немного легче. Приятно знать, что на твоей стороне кто-то есть. Она с трудом представляла, насколько полезным может оказаться Тассиен для реализации ее плана. Что он умеет? Умеет ли сражаться? Притворяться? Каким обладает Даром? О какой помощи она может попросить? Есть ли у него хоть что-то, кроме имени и титула? Но даже такой загадочный и непредсказуемый союзник казался ей долгожданной каплей дождя в засушливую пору.
— Эй, вы чего это за ручки сцепились? — поинтересовался Энзель, вернувшийся с очередной стопкой хвороста. — На наших глазах разворачивается новая любовная история? Ваше высочество, я еще от встречи с вашим бывшим возлюбленным не отошел, а вы хотите меня с новым познакомить?
Тассиен вопросительно приподнял бровь, покосившись на Альгаузу, но свою руку послушно убрал, чтобы не вызывать лишних вопросов. Альгауза цыкнула на Энзеля, чтобы не болтал глупости и лишний раз не напоминал ей о Килиджене, но вызвала у эльфа только довольную усмешку. Ему явно нравилось над ней подшучивать, а Альгауза закипала всякий раз, как только слышала новую шуточку в свой адрес.
Когда приготовления были завершены, все расселись у костра. Дрова весело потрескивали, пламя обдавало приятным жаром, но стоило только взглянуть на его пляшущие язычки, как воспоминание о Кхире и ее Даре проносилось перед глазами Альгаузы, вызывая волну неприятных мурашек. Тассиен с Альгаузой сели как можно ближе друг к другу, как будто места на поляне не хватало. Эльфы устроились напротив. Ниралин принялась демонстративно точить ножи, а Энзель разламывать вяленое мясо на порции, чтобы всем хватило. Альгауза с некоторым подозрением поглядывала на эту еду: она провалялась в мешке целый день и запросто могла протухнуть в тепле.
Ниралин мрачно покосилась на пленников.
— Ты еще будешь нос кривить? — проворчала она, заметив выражение лица Тассиена. Тот отшатнулся от протянутого ему куска мяса, как от смердящего гриба-вонючки. — Еще одна принцесса. Смотреть противно.
— Фейри не едят мясо, — огрызнулась Альгауза, отодвигая от позеленевшего Тассиена его порцию. Тот закрыл нос рукой, чтобы не чувствовать запах. — Мы не варвары и не убиваем животных ради пропитания. Нам достаточно плодов, что дают растения.
— Не хотите – как хотите, — пожал плечами Энзель, забирая их порции обратно. — Нам, варварам, больше достанется. А вы, если голодны, можете обглодать стволы деревьев. Приятного аппетита.
На языке Альгаузы появилась горечь при воспоминании о том противнейшем отваре из коры и листьев Ниллиналле. Знай она заранее, что это будет бесполезная трата времени, никогда бы в жизни не стала это пить.