Чья-то рука накрывает мою. — Тогда мы сделаем это вместе. — Рив не давил на меня, хотя и заглянул глубже в мысли этого человека. — Я думаю, что он действительно любит тебя, но это твой выбор. Ты не обязана принимать его просто потому, что он твой отец. Если ты хочешь, заставь его работать ради этой чести. Кровь ничего не значит без любви. Помни это. Но я бы все отдал, чтобы снова сохранить свою семью, и я не хочу, чтобы ты о чем-нибудь сожалела.
— Я знаю. — Я сжимаю его руку. — Мы можем привести его сюда? Чтобы встретиться? — Я прикусываю губу.
— Я пойду сейчас, — шепчет Коналл, целуя меня в шею.
— Подожди, нет, дай мне сначала одеться. Я действительно не хочу встречаться с ним со спермой на бедрах, когда на мне рубашка моего партнера. — Я краснею, хотя прошлой ночью он определенно видел гораздо худшее.
Саймон морщится. — Слишком много информации, детка.
Ухмыляясь, я встаю. — Дай мне десять минут, а потом приведи его... если он захочет прийти.
— Он захочет, — говорит мне Нэйтер. — И мы не позволим ему причинить тебе вред, отец он или нет, Алтея. Мы должны защищать твое сердце.
Я нежно целую его и торопливо выхожу из комнаты. Меня переполняют нервы и возбуждение. Я не знаю, принимаю ли я правильное решение, но не думаю, что действительно узнаю это, если не попытаюсь.
То, что я сказала, правда. Мне дали второй шанс, так почему бы и ему не дать такой же?
Я быстро умываюсь и одеваюсь в расклешенные брюки и удобный укороченный топ, нуждаясь в комфорте для того, что сейчас произойдет. Я оставляю волосы распущенными и не утруждаю себя нанесением макияжа. Это не официальный визит. Это мой отец, человек, которого я знала издалека всю свою жизнь, даже не осознавая этого. Он всегда пугал меня, но, возможно, я никогда не присматривалась к нему достаточно внимательно, потому что, как только я вхожу в комнату, я вижу за его пугающим поведением беспокойство и надежду.
Он быстро встает, со скрежетом отодвигая стул. Мы стоим в стороне, уставившись друг на друга. Мои люди тоже здесь, но я не буду просить их уйти. Мне нужно, чтобы они были здесь, плюс они заслуживают того, чтобы это услышать. Мне нужно их мнение и утешение, и я с готовностью тянусь к ним, когда подхожу к столу и сажусь между Нэйтером и Ликусом. Они берут меня за руки под столом, когда мой отец садится напротив меня, перед ним стоит нетронутая чашка чая.
Он выглядит так же, как и всегда, одетый в черную куртку, брюки и футболку, чтобы не выделяться. Теперь вокруг его глаз появились морщинки - от беспокойства или стресса, я не уверена - и его взгляд наполнен слишком большим количеством эмоций. Как я раньше этого не замечала?
Неужели я не смотрела? Или я была ослеплена своими собственными?
Смотреть на него - все равно что заглядывать в прошлое, но я понимаю, почему моя мать любила его. Он сильный, уверенный, властный и красивый мужчина, но она влюбилась в душу, которую я вижу в его глазах. Он мужчина, готовый пожертвовать всем ради тех, кого любит, и он готов рискнуть своей жизнью, чтобы защитить дочь, которая никогда его не знала.
— Привет, Алтея, — нервно говорит он, оглядываясь по сторонам. — Я должен сказать, что я удивлен - счастлив, но удивлен, — выпаливает он, потирая голову. — Я все испортил. Прости. Ты хочешь, чтобы я говорил или слушал? — он спрашивает, и именно это заставляет меня расслабиться. Он нервничает, как и я, но он не отстаивает свою позицию, не выслушав меня. Он хочет знать.
Именно тогда я понимаю, что он просто хочет быть в моей жизни, если я ему позволю.
— Расскажи мне все, если можно? Я уверена, что у меня возникнет несколько вопросов, но я хотела бы знать, что произошло, по твоим словам, без участия всех остальных присутствующих в дворе, — тихо отвечаю я.
— Хорошо. — Он делает глубокий вдох. — Во-первых, мне нужно, чтобы ты знала, я понимаю, что ты, вероятно, рассержена и сбита с толку, и я принимаю твои чувства. У тебя есть полное право расстраиваться и не хотеть видеть меня в своей жизни, и если это твое желание, то я оставлю тебя в покое. Я всегда буду надеяться, но не буду давить на тебя.
— Хорошо. — Я киваю.
— Хорошо, — бормочет он. — Я любил твою мать, любил годами, но держался на расстоянии. Я был новым стажером-силовиком, а она - суперзвездой-провидицей, но наши пути все время пересекались, и в конце концов она поняла, что тоже любит меня. Как будто рухнул последний барьер, и она открыла то, что я знал все это время - она была моей парой, а я был ее. Мы провели отличный год вместе. Мы держали это в секрете, никто из нас не хотел разглашать наши отношения во дворе. Мы планировали объявить об этом, когда узнали, что она беременна, но все изменилось. Однажды ночью она проснулась в слезах, и когда я попытался утешить ее, она сказала, что не вынесет потери нас обоих. Я понятия не имел, что она имела в виду. Она становилась все более отстраненной, все более обеспокоенной. Я знал, что ее способности берут свое, но я понятия не имел, насколько все плохо, пока за неделю до твоего рождения, она не рассказала мне все. И она приняла решение. Она попросила меня, человека, который любил ее и тебя, бросить ее, позволить ей умереть и оставить тебя.
Я слышу муку в его голосе.
— Я провел всю свою жизнь в борьбе и защите, и все же она попросила меня ничего не делать, чтобы защитить двух людей, которых я любил больше всего на свете. Я ушел той ночью, нуждаясь в уединении, а когда вернулась на следующий день, у нее были схватки. Думаю, стресс привел тебя раньше, чем мы ожидали. Я был там все это время, держал ее за руку и говорил, что люблю ее и мы разберемся во всем. Однако, когда твоя мать приняла решение, его уже было не изменить.
— Похоже на кого-то из моих знакомых, — говорит Саймон, заставляя нас всех улыбнуться.
— Да, ты так сильно напоминаешь мне ее. У нее ничего не вышло, но перед смертью она взяла с меня обещание защищать тебя и оберегать от этой жизни, пока это не будет твоим выбором. Как я мог отказать ей? Я готовился потерять ее. Часть меня думала, что, пообещав, я смогу спасти ее. Это закрутило меня по спирали, и я чуть было не взял нож и не вырезал себе сердце, но потом я услышал твой плач. Это было как пробуждение ото сна. Я держал тебя в своих объятиях, а ты обхватила своей рукой мой большой палец, и я знал, что должен сделать все, чтобы уберечь тебя. Я так сильно любил тебя. Ты была моей, ты была ее, и твоя мать никогда не ошибалась в своих видениях, поэтому я никому не говорил, что ты моя дочь. Я позволил им растить тебя. Я следил за каждым моментом, ты должна это знать, — умоляет он, протягивая руку через стол. — Я не мог сопротивляться, хотя знал, что не должен. Я наблюдал за каждым днем твоей жизни, желая быть ее частью. Это убивало меня день за днем, пока ты росла и смотрела на меня как на незнакомца, которого ты боялась. Это разбило мне сердце, но мне было все равно, потому что, по крайней мере, мы были близки. Ты выросла в такую удивительную женщину, и твоя мать так гордилась бы тобой. Я знаю, что это так. Ты напоминаешь мне ее, — хрипит он, по его лицу текут слезы.