Я готовлюсь к отказу, к осуждению, но вместо этого вижу желание, тлеющее в ее глазах, а затем ее клыки удлиняются, и запах ее возбуждения витает вокруг нас. Ликус рычит и вытаскивает свои клыки из моей шеи, чтобы не разорвать ее - это было бы не в первый раз, и мне было бы все равно, но она могла бы. Он поддерживает меня, когда я готов упасть в обморок, и мы оба просто смотрим на нее, не зная, что сказать или сделать.
Держу пари, я ей сейчас не нужен...
Я слышу, как он думает, его ненависть к самому себе громко взрывается, и я почти сгибаюсь от страха, меня чуть не тошнит при мысли о том, что она отвергает не только меня, но и моего брата, который не заслуживает ничего, кроме любви, после всего, через что он прошел.
Только тогда я понимаю, что мы оба разоблачены.
Ее глаза обводят мое лицо, прежде чем опуститься на мой член, а затем высовывается язык, облизывая клыки, прежде чем посмотреть на то, что она может видеть - Ликаса позади меня. — Я не хотела мешать. Ладно, это ложь. Я услышала стоны и пошла на них, но я не сожалею.
— Я… — я сглатываю, подыскивая, что сказать. — Думаю, нам следует объясниться. — Я вздрагиваю. — Мы почувствовали запах твоей крови, и это, гм, ну, это повлияло на всех нас.
Она поднимает руку, входя в комнату. — Ты вообще не должен мне ничего объяснять. — Она усмехается, заставляя меня дрожать в объятиях Ликаса. — Вы двое вместе? — спрашивает она без осуждения в голосе.
— Не так, — грохочет Ликус. — Да, мы трахались, и у нас была общая кровь. Зейл - единственный, кто не боится, что я выпью из него.
— А другие бояться? — Она хмурится.
— Они не хотят бояться. Не хотят, но иногда делают это, и я ненавижу оттенок страха, поэтому я питаюсь от Зейла, который не возражает.
Я качаю головой, сглатывая, когда он смотрит на меня.
— Зейл и... Ликас? — предполагает она.
Я чувствую, как он кивает.
— Боги выбрали самых горячих мужчин на свете или как?
Смех вырывается из моей груди, когда Ликус отстраняется от меня. Я убираю свой член так небрежно, как только могу, но в тот момент, когда она смотрит на него, он снова становится твердым, и мне приходится натягивать джинсы.
— Все остальные одновременно кормятся и трахаются? — с любопытством спрашивает она, прислоняясь к стене.
— Не все. — Я пожимаю плечами. — Но мне нравится трахаться и кормиться одновременно, и поскольку мы можем питаться только друг другом...
Она кивает. — Имеет смысл. Кроме того, не позволяйте мне останавливать вас. Было чертовски горячо наблюдать за этим. — Я чувствую, как Ли вздрагивает, а затем она смотрит на него. — Так почему же они боятся тебя кормить?
Он напрягается, и я чувствую его неловкость, но, как воин, которым является мой брат, он говорит ей, без сомнения, чтобы дать ей уйти, пока он не слишком привязался. — Дары, которыми боги благословили меня, помогают нашему делу, и они делают меня могущественным, но есть и недостатки... — Я оборачиваюсь и вижу, как он сглатывает. — Мой укус ядовит, как укус паука. Он может парализовать, может даже убить, если я этого захочу. Моя кровь... Это яд, веча.
Я вздрагиваю от этого ласкового обращения, мои глаза расширяются. Независимо от того, как сильно Ли пытается отстраниться на случай, если она отвергнет его, кажется, что он не может этого сделать, как и все мы.
— Остальные боятся яда, сами того не желая.
— Они идиоты, — отвечает она с усмешкой, и я фыркаю. — Ладно, может быть, не говори им этого, но если ты беспокоишься, что я боюсь твоего укуса, Ликус, не стоит. — Она придвигается ближе к нему, доказывая это, когда улыбается гиганту. — Я доверяю тебе. — Очевидно, она говорит серьезно, а затем подмигивает мне. — И он тоже.
Черт возьми, кто создал эту женщину и дал ее нам?
Она чертовски совершенна. Я чувствую, как ее целительные слова проникают в моего брата, и знаю, что он увлечен ею так же, как и я.
— В любом случае... — Она хлопает в ладоши. — Я потерялась, когда Рив пошел в душ, что, как я предполагаю, теперь означает, что он пошел дрочить. Кто-нибудь может направить меня?
— Я, — выпаливаем мы оба, заставляя ее рассмеяться, и я не могу удержаться от смеха вместе с ней.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
АЛТЕЯ
Интересно, что в здешней воде... э-э-э, в крови?
Я иду между Ликусом и Зейлом, и мой язык заплетается от нервов. Я опытна, и мне было весело, но все они выглядят как ходячие боги. Они так высоко надо мной, и исходящей от них силы достаточно, чтобы у меня перехватило дыхание.
Однако я видела их неуверенность, их беспокойство и надеюсь, что не сделала хуже, но когда они улыбаются, кажется, что в мире снова все в порядке.
Я знаю, я думала, что моя пара - самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, но я была очень, очень неправа, потому что здесь, при забытом дворе, я вижу, что такое настоящая красота, и это нечто большее, чем их невероятные лица. Все дело в их дружбе, в их любви.
Зейл слева от меня, и он совсем не такой, как я ожидала. Он выше меня, но всего на несколько дюймов, и он коренастый, мускулы на мускулах, но все равно худее Ликаса. Его волосы уложены под волчью стрижку, которая, как я видела, в тренде, и темно-каштановые, янтарные и рыжие пряди волнами спадают на плечи. У него угловатое лицо с затененными челюстью и губами, высокими скулами и узкими оранжевыми глазами. Через одну из его густых бровей проходит шрам. На правой щеке у него еще один шрам, и когда Зейл смотрит на меня, клянусь, я почти вижу тень, движущуюся под его кожей.
Быстро отворачиваясь, я чуть не спотыкаюсь, прежде чем поднимаю взгляд на Ликуса. Его рука сжимает мою руку, ловя меня, когда он широко улыбается. Он массивен, мускулы покрывают каждый дюйм его тела. Он напоминает великана или викинга, а его растрепанные волосы и борода только усиливают этот эффект. Его густые, черные как ночь волосы в настоящее время собраны в пучок на макушке, украшенный бусинками и косточками. Его борода длинная и неопрятная, обрамляющая пухлые губы с видимыми клыками. Строгое квадратное лицо Ликуса только дополняет его внешность, с косыми черными бровями и морщинками вокруг глаз и рта. Его руки покрыты шрамами, а грудь черными волосами. Одетый только в кожаные штаны с низкой посадкой и ремешком для оружия на груди, он выглядит как воин древности. Завершают образ черные кожаные сапоги до колена с шипами по бокам.
Прочищая горло, я заставляю себя перестать пялиться на них. — Итак, сколько вам обоим лет?
— Вот это красноречивый вопрос. — Зейл подмигивает, заставляя меня усмехнуться.
Ликус как раз собирается что-то сказать, когда мы входим в тронный зал и замираем. Мужчина, которого, как я предполагаю, зовут Азул, стоит без маски и ведет оживленную беседу со... стеной.
— Эмм, с ним все в порядке? — Тихо спрашиваю я.
— С тех пор, как я его знаю, нет, — невозмутимо отвечает Ликус, и я разеваю рот, когда он хихикает.
— Ты только что пошутил? — Восклицает Зейл. — Ликус пошутил!