Рив появляется из ниоткуда, его рука тянется ко лбу Ликуса. — Ты в порядке?
Азул поворачивается и наклоняет голову, и, клянусь, я слышу смех у него за спиной.
— Отвали, — рявкает Ликус, отталкивая Рива, который только смеется.
— Это запах киски, верно? — Спрашивает Рив, подмигивая мне.
— Эта киска, сука, даст тебе пощечину. — фыркаю я, скрещивая руки на груди.
— Я бы с удовольствием. Сделай это прямо сейчас. — Рив подставляет щеку, заставляя меня покачать головой, хотя на моих губах появляется улыбка.
Зейл стонет. — Не поощряй его. — Он хлопает меня по плечу, заставляя хихикать.
Они все замирают, и я замираю. — Что? — Спрашиваю я, сбитая с толку отвисшими взглядами, которые они бросают на меня.
— Ничего. — Рив приходит в себя первым, но его улыбка становится мягче, а в глазах появляется что-то такое, чего раньше не было.
— Прошло много времени с тех пор, как звуки смеха наполняли эти залы, — кричит Нэйтер, входя вместе с Коналлом и Озисом.
Я слегка краснею под их обожающими взглядами.
Нэйтер замечает Ликуса и Зейла по бокам от меня, и на мгновение его глаза сужаются, и, клянусь, я слышу, как они мысленно перешептываются, прежде чем он улыбается мне. — Я подумал, что тебе понадобятся новые вещи. Мы с Ривом выбрали гардероб, который доставят сюда, но может есть что-нибудь еще? Какие нибудь удобства, которые ты бы хотела? Все, что угодно в этом мире, Алтея.
— Э-э-э, нет? — Я отвечаю нерешительно.
Нэйтер выглядит почти обиженным. — Что-нибудь? — он умоляет.
Я вижу выражение его глаз. Он явно хочет мне что-то подарить, поэтому я ломаю голову. — Мне, гм, нравятся ванны с разными пузырьками и бомбочками...
— У тебя могло быть все на свете, независимо от цены или дизайнера, и ты выбрала ванну с пеной? — Спрашивает Рив, прежде чем его губы растягиваются в улыбке. — Я люблю эту девушку. Давайте оставим ее себе.
Азул колеблется, подходя ближе, и я понимаю, что никто не упоминает о разговорах ни с кем, поэтому я тоже молчу.
Затем раздается голос Нэйтера. Способности Азула... другие, но он не сумасшедший - ну, не более сумасшедший, чем любой из нас.
Мои губы изгибаются, когда я мысленно посылаю ему "Спасибо". Все они обступают меня, словно ожидая моего указания. — Эмм, так чем вы обычно занимаетесь все время?
Они обмениваются взглядом, и Нэйтер говорит за них. — Обычно мы работаем, но...
— Ну, ты интереснее, — поддразнивает Рив, заставляя меня улыбнуться.
Она никогда не улыбнется мне так.
Голос звучит неожиданно, резко и наполнен такой болью, что я почти пошатываюсь.
Протягивая руку, Нэйтер хмурится. — Ты в порядке?
Очевидно, он этого не слышал, но я вижу, как Азул наклоняет голову. Прочищая горло, я киваю. — Я в порядке, извините. Я думаю, что смерть оставляет небольшой побочный эффект, — вру я, и Азул вскидывает голову. Мы оба знаем, что я услышала его, но я мягко улыбаюсь ему, когда Нэйтер принимает мой ответ.
— Мы перестанем давить на тебя, — заявляет Нэйтер, игнорируя стоны остальных. — Нам всем нужно закончить работу, так что не стесняйся исследовать окрестности или даже просто отдохнуть, Алтея, а завтра, если пожелаешь, мы сможем начать вводить тебя в курс дела.
— Звучит заманчиво. — Я улыбаюсь, и Нэйтер вытаскивает их всех.
Я смотрю им вслед, и мои плечи опускаются. Я привыкла быть одна, привыкла к уединению, но теперь холод и громкость моих собственных мыслей кажутся неправильными после того, как я проснулась связанной с ними, поэтому вместо этого я снова брожу по тронному залу.
— Трон появляется через несколько дней после нашего вступления в должность. Он просто материализуется и рассказывает историю нашей жизни. — Низкий голос пугает меня, и я оборачиваюсь, но никого не вижу, пока внезапно прямо передо мной не появляется Азул.
— Как? — Спрашиваю я, широко раскрыв глаза. Я слышала истории о вампирах в старые времена, которые могли ходить среди людей незамеченными, но это было тысячи лет назад, и этот талант угас.
— Я могу ходить незамеченным, — это все, что он говорит, наклоняя голову в маске, наблюдая за мной. Я не успела хорошенько разглядеть его лицо раньше, но мне грустно, что он снова надел маску.
— Почему бы тебе не показать свое лицо, как другие? — Я ловлю себя на том, что спрашиваю, чувствуя родство с ним. Нам обоим нужно, чтобы нас любили.
Я могу сказать, что шокировала его переменой в его внешности. — Я не такой красивый, как другие. — Его голос печален. — Я бы не хотел, чтобы выражение твоих глаз изменилось.
— Этого бы не случилось, — уверяю я его, подходя ближе. — Красота - это нечто большее, чем просто внешность. Предполагается, что вампиры - самые красивые существа в этом мире, но эта красота пуста, если человек прогнил насквозь. Это оставляет след. Всю свою жизнь я была окружена такими людьми, красивыми, но прогнившими насквозь. Ты - нет. Я чувствую тебя, и тебя бы здесь не было, если бы ты был таким, так что красота - это еще не все, Азул. Надеюсь, однажды ты доверишься мне настолько, что покажешь свое лицо, но до тех пор, если тебе удобно, это самое главное. — Я целую маску на его щеке. — Я все равно буду смотреть на тебя, так же, — шепчу я, проскальзывая мимо него.
— Мои способности - призраки.
Я оборачиваюсь, когда слышу его грубый, полный надежды голос. — Я был близок к смерти, когда меня судили из-за моей любовницы. Меня это не испугало. По правде говоря, я думаю, что видел призраков еще до того, как умер, но когда я вернулся, я увидел души умерших. Я могу говорить с ними и помогать им, а взамен они помогают мне. Я могу двигаться и говорить невидимым, судить и видеть грехи, и я видел тебя, Алтея. Я был тем, кто возвысил твое имя.
Я вижу, что он ждет нападения, чтобы я возненавидела его.
— Хорошо, — говорю я, шокируя его, и горько смеюсь. — Я была сломленным монстром, Азул. Ты поступил правильно. Неважно, что говорят другие, даже если я убивала тех, кто был готов навредить своим, это не уменьшает крови на моих руках - крови, с которой мне приходится жить. Я рада, что ты остановил меня до того, как я сделала что-то гораздо худшее.
— Я приговорил тебя к смерти, — парирует он.
— Ты это сделал. — Я киваю. — И вот мы здесь. Полагаю, у богов есть план для всех нас, и кто мы такие, чтобы взваливать это бремя на себя? Ты выполнил свою работу, Азул, и я не ненавижу тебя за это. Я на самом деле благодарна. — Я позволяю ему почувствовать правдивость моих слов, неуклюже протягивая руку и чувствуя, как он читает мои эмоции.
— Моя хозяйка была жестокой женщиной. Она превратила меня в свое порождение тьмы, но то, что она делала со мной, оставило шрамы - как физические, так и душевные. Я не такой, как другие, и никогда таким не буду.
— Она причинила тебе боль, — бормочу я.
Его смех вызывает дрожь в моей душе от его безнадежности. — Она мучила меня. Сотни лет она морила меня голодом, возвращала к жизни, переломала все мои кости, содрала кожу и пришила ее обратно. Каждая частичка меня была уничтожена и переделана по ее подобию. Меня судили за убийство другой женщины во имя нее, и я плакал от счастья, когда они предали меня смерти, чтобы это избавило меня от боли .