Я хмурюсь, закрываю глаза и пытаюсь сделать именно это. — Что-нибудь? — Спрашиваю я, не глядя.
— Нет, сосредоточься на чем-нибудь с такой глубокой эмоцией, что ты не можешь ничего сделать, кроме как видеть это.
Выдыхая, я сосредотачиваюсь.
Я автоматически вспоминаю Саймона в одном из немногих мест, где я когда-либо была счастлива. Мы свернулись калачиком в моей постели, повсюду разбросана нездоровая еда. Тогда мы были моложе, и это было до изменения. Смеясь, мы создавали тени на потолке руками. На мгновение меня наполняет столько счастья, что это почти ошеломляет, и когда я открываю глаза, я вижу образ, проецируемый мной, как воспоминание.
— Теперь измени это, — спокойно инструктирует Рив. — Сосредоточьтесь на том, что ты хочешь видеть.
Нахмурившись, я делаю, как он говорит, его указания проникают в мою голову.
— Вот и все. Пойми, чего ты хочешь, представь это.
Изображение меняется на одного из нас, какими мы были бы сейчас, и крик срывается с моих губ, прежде чем изображение исчезает вместе с моей концентрацией.
— Что это было? — Спрашиваю я.
— Это был мой дар, — бормочет Рив, настороженно наблюдая за мной.
— Я думаю... Когда ты питаешься от нас, это не только создает связь, но и скрепляет нас, и если ты сконцентрируешься и укрепишь ее, ты сможешь направлять наши дары, — размышляет Нэйтер. — По крайней мере, до определенной степени. Нам нужно будет исследовать это дальше один на один, опробовав каждый дар с тобой, чтобы убедиться, что это правда.
Расправляя плечи, чтобы снять напряжение, я киваю и говорю: — Сейчас самое подходящее время.
Нэйтер колеблется, но вздергивает подбородок. — Озис, ты первый. Рив, мы уже знаем, что она может направлять твой.
Ликас направляется в мою сторону, поднимая меня, чтобы подарить долгий поцелуй. — Я имел в виду то, что сказал, — бормочет он, а затем мягко ставит меня на землю и выходит из комнаты.
Пыхтя, подходит Рив, театрально закатывая рукава. — Я могу сделать лучше. — Он хватает меня, заставляя смеяться, прежде чем целует так глубоко, что я стону, а затем он опускает меня обратно с дерзкой ухмылкой.
Проходя мимо, Зейл целует меня в щеку, а Азул просто смотрит на меня с такой тоской, что становится больно. Коналл подмигивает и, насвистывая, следует за ними.
Нэйтер с улыбкой смотрит, как они уходят, и когда он снова смотрит на меня, его глаза темнеют. — Когда вы закончите, я пришлю кого-нибудь еще. Веди себя прилично, Алтея. Мы все знаем, что ты живешь, чтобы искушать нас. — Он стремительно выходит из комнаты, оставляя меня с Озисом, который кажется неуверенным.
ОЗИС
Я не знаю, сможет ли она направить моего тигра, но если Нэйтер прав и она может получить доступ к некоторым нашим способностям, тогда нам нужно попробовать. Это было бы полезно, а также сделало бы нас сильнее. Я думаю, все изменилось с прибытием нашей королевы.
Грациозно опускаясь на задницу, я скрещиваю ноги. Она медленно направляется в мою сторону, садясь передо мной точно так же, ее колени прижаты к моим. Даже это легкое прикосновение вызывает во мне желание, но я пытаюсь подавить его и сосредоточиться на том, чего хочет от нас Нэйтер.
Наблюдение за тем, как сначала Ликас, а затем Нэйтер кормят и пробуют ее на вкус, сводило моего тигра с ума. Он ревел внутри, желая вырваться наружу, но она, казалось, еще не была готова к этому. Я могу сказать, что она немного подавлена и потеряна. Ей нужна поддерживающая рука, а не требовательная.
— Большая часть моих способностей исходит от моего разума, и они направлены на то, чтобы сосредоточиться и обрести покой. Это заняло у меня очень много времени. Несмотря на то, что мой тигр горячий, он также защитник, и для этого ему нужно сосредоточиться. — Она понимающе кивает. — Я не знаю, можешь ли ты получить доступ к моей трансформации. Мы попробуем это позже, но сейчас давай очистим твой разум и сосредоточимся на другой части моих сил - охране царства между смертью и жизнью.
— Ничего особенного. — Она усмехается, и улыбка кривит мои губы.
— Закрой глаза, — бормочу я.
Она делает то, что ей говорят, и другие идеи о том, что я мог бы ей приказать, наполняют меня, прежде чем я отгоняю их. Один глаз приоткрывается, и она улыбается мне, давая понять, что, вероятно, может читать мои спроецированные мысли.
Нервно облизывая губы, я грубо приказываю ей снова их закрыть.
— Да, сэр, — покорно мурлычет она. — Просто чтобы ты знал, мне нравятся твои приказы.
Черт, она все-таки услышала. Это не помогает мне сохранять равновесие.
Сосредоточься, - требую я, чувствуя, как мой тигр режет меня изнутри, требуя поиграть и принять ее очевидное предложение. — Хорошо, и проясни свои мысли. — Я наблюдаю за выражением ее лица и улыбаюсь. — Это легче сказать, чем сделать, но продолжай пытаться. Ты привыкнешь к этой части, и однажды это станет легко.
— Конечно, — бормочет она.
— Перестань сосредотачиваться на своих эмоциях и беспокойствах. Просто сосредоточься на своем дыхании, медленно вдыхая и выдыхая. Представь, что все вытекает вместе с этим. Хорошая девочка .
При этих словах она напрягается, и я откладываю это на потом. Когда она расслабляется, я беру ее за руки, провожу пальцами по ее медленному, ровному пульсу и понижаю голос, чтобы не потревожить ее.
— Хорошо. — Я закрываю глаза и сосредотачиваюсь на том месте внутри себя, находя его за считанные секунды. Это связь более глубокая, чем что-либо другое, и она переносит меня в другое измерение. Я чувствую, как это течет через меня к ней, потому что мне больше не на чем сосредоточиться.
Она ахает. Это прекрасно.
— Это врата смерти. Каждая душа должна пройти через них после Двора Кошмаров, — шепчу я ей.
Я сосредотачиваюсь на том, что она видит. Ворота окружены туманом. Они все время меняются, переливаясь мириадами цветов. Я не знаю, что за ними, только мертвые знают, но я видел, как они открываются. Я не бог смерти. Нет, он гораздо более могущественное и устрашающее существо, но я могу притащить сюда живых или я могу помочь тем, кто изо всех сил пытается перейти. Я также направляю их после вынесения приговора. Я объясняю ей все это, и когда наши глаза синхронно открываются, я понимаю, что прошло много времени, но не знаю, сколько. Я никогда этого не знаю.
— Вау, — шепчет она, медленно моргая. — Твои способности...
Я колеблюсь. Они не такие яркие и не такие великолепные, как у некоторых других, но когда она так смотрит на меня, я чувствую себя настоящим богом.
— ... ты невероятен, Озис, — говорит она, сжимая мою руку. — Я никогда не чувствовала такого умиротворения, и то, что ты делаешь, важнее всего, что мы могли бы когда-либо сделать.
Я сажусь прямее, и мой взгляд опускается к ее губам, когда я вспоминаю ее реакцию на мои приказы, на мою похвалу. Алтее это понравилось, и, как и все мы, она искала любовь большую часть своей жизни.