Я переключаюсь на внутренний разговор. Он чувствует наше приближение, но нет причин слишком легко выдавать себя.
— Прямо здесь, внизу, — сообщаю я им, чувствуя, что он близко.
Туннель расширяется, показывая приоткрытую дверь, которая словно приглашает нас войти, и я почти слышу его насмешливый смех, который предлагает то же самое.
Я его не боюсь.
Я умерла, меня изгнали, и меня судили.
Он ничто.
Я переступаю порог и перестаю прятаться. Он ждет нас, запрокинув голову. Его одежда изорвана и залита кровью, у него бритая голова со страшным шрамом поперек лба. Я также замечаю, что у него нигде, насколько я могу видеть, нет бровей или волос. Он высокий и долговязый, с торчащими клыками и огромными когтями.
— Я знал, что ты придешь, — поет он.
Его голос звучит неправильно.
Синхронно откидывая капюшоны, мы рассредоточиваемся, не снимая масок, повернувшись к нему лицом.
— Тебя судили. Мы здесь, чтобы вынести тебе приговор, истребитель. — Слова срываются с моих губ, как будто их вытаскивают из глубокого колодца внутри меня, наполненного кровью бога.
Не сводя с него глаз, я выдавливаю из себя его кровь, чувствуя, как она капает на пол.
— Мой приговор? — Он хихикает. — О нет, я думаю, что судить здесь буду я. Я чувствовал тебя в своем сознании, и ты была восхитительна, такая спелая и сильная. Я собираюсь съесть твое сердце, — рычит он, бросаясь на меня. Я отталкиваю его ветром Коналла, как муху.
Он врезается в стену, и я мотаю головой в сторону людей, привязанных к трубам вдоль стены. — Помогите им. Он мой, — говорю я им. Я чувствую, как они отстраняются, наши узы связываются и крепнут, когда их силы проходят через меня.
Когда он поднимается на ноги с маниакальным смехом, я выплескиваю его кровь с пола обратно в него, но вместо исцеления посылаю ее в атаку.
Он кричит и отшатывается назад, но когда его голова вскидывается, он становится только опаснее, когда мы начинаем кружить друг вокруг друга.
— Кто ты? — спросил он.
— Мы судьи, — отвечаю я.
— Имя, — яростно шипит он, слюна стекает по его лицу.
— А твое? — Спрашиваю я в ответ. Он явно дикий и не принадлежит ко двору.
— Сэм, Сэм Мясник. — Он хихикает. — И я собираюсь полакомиться тобой.
— Сэм, у тебя есть какие-нибудь последние слова? — Спрашиваю я спокойно, напрягая свою силу, как оружие, готовая к выстрелу.
— Держу пари, на вкус ты будешь такой же невинной, как те дети. Держу пари, ты будешь кричать так же красиво.
— Очень хорошо.
Он весь в крови, своей и своих жертв, и я взываю к этому сейчас. Кровь его жертв обращается на него, врезается в кожу и заставляет его выть. Зловеще ухмыляясь, я открываю раны шире, и моя сила течет через меня, пока я кромсаю его тело, пока он не падает на колени, сдирая собственную кожу с животным ревом.
Я высвобождаю собранную внутри меня силу, и она отбрасывает его обратно к стене, пригвождая к месту, в то время как я позволяю теням отступить от меня. Я отпускаю его тело, наблюдая, как он падает на землю и корчится. Из его глаз, носа и ушей течет кровь, его тело — одна огромная рана, которая не может зажить.
Снимая маску, я пристально смотрю на него сверху вниз. — Ты слаб, ты ничто, и пусть в твоей смерти будут преследовать тебя души тех, кого ты убил.
Я поднимаю руку и сжимаю ее в кулак, вырывая из него всю эту силу, всю эту кровь. Он взрывается, разбиваясь, как ваза, а не человек. Его кровь забрызгивает меня и все вокруг нас, а его бьющееся сердце подкатывается к моим ногам. Со злой ухмылкой я наступаю на него, прикончив его.
Судебное решение завершено.
Словно ведомая чем-то неподвластным мне, сила покидает меня мягкой волной, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что остальные наблюдают за мной. — Дело сделано, пора возвращаться домой.
Людей вымыли и доставили в больницу. Как только мы добираемся до дома, я тут же сбрасываю одежду на пол, а затем Нэйтер ведет меня в огромную комнату. В каждом углу расположены горгульи, а в камень наверху встроены змеи. Пространство освещают свечи, заливая комнату теплым сиянием.
Единственная особенность комнаты - огромная каменная квадратная ванна посередине, утопленная в пол и наполненная теплой водой.
Он держит меня за руку и помогает спуститься, когда я вхожу, и я опускаюсь, пока не окунаю голову, смывая кровь. Когда я выныриваю, они окружают ванну, их маски и плащи исчезли.
— Твое первое осуждение завершено. Как ты себя чувствуешь? — Тихо спрашивает Нэйтер, пока я парю.
— Хорошо, разве это неправильно? — Тихо спрашиваю я. Что-то в этом зале кажется важным, и я не хочу это нарушать.
— Нет. После моего первого суждения я почувствовал себя непобедимым, хорошим, как будто я наконец-то что-то изменил и помогаю людям, — бормочет он.
— После моего первого осуждения я плакал счастливыми слезами, — признается Азул.
— Я благодарил за спасение моей души, — говорит Коналл.
— Я умолял сделать хоть что-то еще, чтобы заставить зло заплатить, — откровенно говорит Ликус.
— Мне нравилось убивать. — Рив ухмыляется, но в его тоне есть что-то серьезное.
— Я направлял души их жертв и чувствовал... покой, — бормочет Озис.
Я смотрю на них и не могу удержаться от улыбки. У каждого из них свое прошлое, свои причины, по которым им дали второй шанс. Я долгое время винила себя, но, может быть, мне пора начать прощать, потому что как я могу полностью двигаться дальше с ними и наслаждаться своим вторым шансом, пока я все еще цепляюсь за боль и ужас своего прошлого?
Я была такой юной и невежественной, и я чувствовала, как мир ломает меня.
Теперь я буду той, кто исцелит это с их помощью.
— Вы заходите? — Я спрашиваю их, прежде чем повернуться и нырнуть под воду.
Нам еще многое предстоит узнать друг о друге, но пока мы были связаны во время суда, я чувствовала их души. Я видела их, и они были великолепны. У нас впереди вся оставшаяся жизнь, чтобы узнать желания, настоящее и прошлое друг друга, но сейчас? Достаточно чувствовать, что они так глубоко связаны со мной.
Я больше не буду одинока в темноте, и у меня будут другие люди, на которых я могу положиться, и я знаю, что с ними я никогда ни в чем не буду нуждаться. Мне нужно показать им, что я готова на все. Пришло время принять себя такой, какая я есть, включая новые силы, и быть королевой, которую заслуживают мои кровные короли.
Руки хватают меня за ноги и дергают назад, увлекая сквозь воду. Я поворачиваюсь, но только для того, чтобы губы коснулись моих. Пальцы запутались в моих волосах, и наши ноги переплелись, выталкивая нас на поверхность. Мы вырываемся, и я открываю глаза, чтобы увидеть Зейла. Он улыбается мне, когда еще одно тело прижимается к моей спине - Нэйтер. Я бы узнала его где угодно.
— Кого нужно покормить? — зовет он.
— Меня, — рычит Ликас, заходя в воду и не сводя с меня голодных глаз.
— Тогда давай уложим нашу королеву на спину, чтобы ты мог полакомиться между ее бедер, — шепчет Нэйтер мне на ухо.