Его толчки ускоряются, и я знаю, что он близко. Я не могу дождаться, когда почувствую, как он входит в меня, но я не ожидала, что его пальцы скользнут между нашими телами и сожмут мой клитор, когда он оторвется от моей шеи.
— Что… — Вопрос обрывается криком, когда он вонзает свои клыки в мою грудь. Освобождение застает меня врасплох, проникая сквозь меня с такой силой, что я выгибаюсь дугой над столом, и с ревом он следует за мной, наполняя меня своей спермой, пока я дою его член. Он поднимает голову, с его губ капает кровь, и она накрывает меня, когда он погружается так глубоко, как только может, опустошая меня.
Когда удовольствие внезапно проходит, его голова опускается мне на грудь, и я хватаюсь за его когда-то белые волосы, теперь окрашенные в красный цвет, и глажу его, пытаясь дышать. Мое тело обмякло и опустошено наилучшим образом.
Шум заставляет меня поднять глаза, и я замечаю Рива во главе стола с миской чего-то в руках, пока он ест. — Не обращай на меня внимания. — Он ухмыляется. — Просто наслаждаюсь шоу.
Я не могу удержаться от хихиканья, и когда Озис поднимает голову, он улыбается этому звуку. Он убирает волосы с моего лица, и в его глазах появляется такое выражение, которое мгновенно отрезвляет меня.
— Я твой навеки, моя королева, — обещает он, и я целую его, пробуя на вкус правдивость его слов.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬПЕРВАЯ
АЛТЕЯ
—Я не... — стонет Ликус, откидываясь назад с болезненным стоном, когда я снова окутываю его тенями, поглаживая ими его тело, пока оно не выгибается дугой в воздухе.
Я использую силы, которые позаимствовала у них, и он с радостью вызвался помочь, но врятли он знал, что я планировала мучить его весь день, и у меня получилось. Я разогревала его кровь до тех пор, пока он почти не кончил, а потом я создавала сцены нашего траха, которые ставили его на колени, и теперь?
Теперь это. . .
— Черт возьми, детка, пожалуйста, не заставляй меня снова кончить в штаны.
Я ласкаю его тенями, пока он не начинает тяжело дышать, его бедра приподнимаются, когда я обнимаю его ими. Мне нравится слышать, как он умоляет, поэтому я сгущаю тени вокруг него, и он стонет, извиваясь в моих объятиях.
— Тея! — кричит он. — Боги, детка, пожалуйста. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Попробуй меня. Трахни меня. Просто возьми меня, детка, пожалуйста.
Я держу его вот так, придвигаясь ближе, ухмыляясь ему сверху вниз. — Или что?
Его глаза сужаются. До сих пор он был терпелив со мной, но я вижу, что с ним происходит перемена. Его руки сжимаются в кулаки, и тени внезапно рассеиваются. Я отступаю назад, чтобы дать ему место, когда он перемещается, у меня перехватывает дыхание, когда он снова превращается в паука, и когда его глаза останавливаются на мне, я понимаю его намерение.
Черт.
Я не знаю, почему я убегаю, ведь я не должна убегать от хищников, но я ухмыляюсь, вскакиваю на ноги и убегаю прочь. Я слышу, как его ноги ступают по полу, прежде чем меня сбивают с ног и прижимают к земле. Его тяжелое, мохнатое тело нависает надо мной. Я опускаю голову, мой клитор пульсирует от желания, когда его ноги раздвигают мои. Это неправильно, так неправильно. Он в своей паучьей форме, но я не могу удержаться от того, чтобы покачать бедрами, когда острые зазубрины на его лапках срывают с меня шорты и рубашку, оставляя меня обнаженной под ним.
— Ликус. — Я не знаю, то ли я, задыхаясь, умоляю его остановиться, то ли подбадриваю. В любом случае, в этом состоянии он игнорирует меня. Я дразнила его часами, и теперь получаю по заслугам. Одна из его острых ножек скользит по моей спине и заднице, прежде чем потереться о мою киску. Я стону и вжимаюсь в него.
— Пожалуйста, — умоляю я, приподнимая бедра. Я хочу его, даже таким.
Его лапка убирается, и тогда я чувствую, как его шелк начинает обволакивать мое тело. Он обвивается вокруг моих рук и ног запутанным узором, двигаясь так быстро, что у меня кружится голова, а затем меня поднимает в воздух. Я издаю крик, когда меня поднимают. Я вскидываю голову и вижу шелк, свисающий с потолка и удерживающий меня в воздухе.
Я подвешена со связанными ногами, широко разведенными для него, мои руки связаны у основания позвоночника, так что мое тело выгнуто дугой.
Он связал меня, и я распласталась для него. Шелк слегка колышется, и мои бедра становятся скользкими от моего собственного желания, но я не вижу и не слышу его. Я извиваюсь в воздухе, практически умоляя его.
Дай мне хоть что-то.
Я чувствую, как его паучьи лапки протягиваются из темноты позади меня, скользя по моей спине и заднице, прежде чем погладить мою киску. Собственнический характер паука, смешанный с сбивающими с толку прикосновениями, заставляет меня стонать, пока я раскачиваюсь в оковах. Его острая, смертоносная лапка трется о мою киску и клитор, заставляя меня вскрикивать, и я хочу пошевелиться, но не могу. Я в ловушке. Я знаю это, и он знает это. Еще больше паучьих лап хватают меня, удерживая неподвижной для его нападения.
Его длинная лапка скользит взад-вперед по моему клитору, пока я не кричу, так сильно нуждаясь в оргазме, и когда он толкается в меня, растягивая, я кончаю.
Это так неправильно и так правильно, и я сжимаюсь вокруг паучьей лапки, кончая так сильно, что почти теряю сознание. Эта лапка неподвижна внутри меня, пока моя голова не виснет, а затем она медленно выдвигается и толкается обратно, растягивая меня вокруг себя. Это не должно быть так приятно, как есть, но шишки и мех на конце тянутся за чем-то внутри меня, от чего я задыхаюсь. Он ускоряется, трахая меня так сильно и быстро, что я раскачиваюсь в оковах, мои соки стекает по моим ногам на пол, а затем я кончаю снова, разбиваясь о него. Он вытаскивает ее из моего сжимающегося влагалища и проводит ей по моей киске, собирая мои соки, прежде чем запихнуть ее мне в рот. У меня нет выбора, кроме как подавиться им и попробовать себя на вкус, когда мои глаза расширяются, прикованные к черной лапке, торчащей изо рта.
Нокс.
Он вытаскивает свою конечность у меня изо рта, и его прикосновение исчезает. Предвкушение проносится сквозь меня, оставляя меня на грани, когда я дрожу от силы своих оргазмов, а затем очень большие человеческие руки хватают меня за бедра.
— Ликас, — умоляю я.
— Ты кончила так красиво. Мой зверь насытился, и теперь я тоже хочу. — Его руки скользят по паутинам, и он трогает пальцами мой клитор, заставляя меня вскрикнуть, прежде чем его руки поднимаются и обхватывают мою грудь. Он щиплет и покручивает мои соски, пока я не начинаю шептать его имя.
— Помни об этом в следующий раз, когда захочешь поиграть, малышка, — мурлычет он мне на ухо, и тот факт, что я не могу его видеть, только усиливает удовольствие, проносящееся по моему телу. — А теперь умоляй меня трахнуть тебя. Умоляй меня взять эту прелестную киску, как это сделал мой паук. Умоляй меня позволить тебе кончить снова.
— Пожалуйста, Ликус, о боги, пожалуйста, — бесстыдно умоляю я, выгибаясь в его руках так сильно, как только могу. Я чувствую, как его твердый, влажный член прижимается к моей заднице, а затем к моим складочкам, покрывая его член моими соками. — Пожалуйста, пожалуйста.