— Рив! — кричит она.
Я ухмыляюсь и щелкаю по ее клитору, чувствуя, как она кончает для меня, и продолжаю входить в нее силой, зная, что мне нужно истощить ее. Я заставляю ее кончить еще дважды вокруг моего члена, сдерживая собственное высвобождение, прежде чем переворачиваю ее и подношу ко рту, вылизывая ее грязную киску, пока она не кончает снова и снова.
Наконец, я врезаюсь в нее и протягиваю ей свое запястье, преследуя собственное освобождение, когда она вонзает в меня свои клыки. Я чувствую, как жизнь покидает меня, и когда мои яйца сжимаются, я сжимаю ее клитор, пока она не кричит и не сжимается вокруг меня, кончая, доя мое освобождение.
Мы оба падаем в кровавое, покрытое спермой месиво.
Ее глаза закрываются, а клыки втягиваются. Она наконец-то выдохлась.
Спасибо, черт возьми.
Я проваливаюсь в беспамятство.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
АЛТЕЯ
Я просыпаюсь измученная, липкая и сбитая с толку. Я помню прошлую ночь как в тумане. Я была такой грубой, такой голодной. Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь была настолько голодна. Я не смогла бы остановиться, даже если бы попыталась. Я кормилась и трахала их всех, и я все еще могла бы сделать это снова, но я чувствую себя насытившейся, поэтому я заставляю себя открыть глаза и поворачиваюсь, чтобы увидеть, как они распластались вокруг меня на полу. Должно быть, они подползли ближе. Рив все еще наполовину лежит на мне и храпит. Ликас лежит лицом вниз на ковре, Нэйтер свернулся калачиком у моего бока, а Коналл полулежит на диване. Азул и Озис сидят у моих ног, а Зейл - у моей головы.
— Парни? — Я хриплю, но они не двигаются. Я встревоженно сажусь.
О черт, я их осушил? Меня гложет чувство вины. Как я могла это сделать? Как я могла быть такой беспечной? Слезы наполняют мои глаза, пока Нэйтер неуверенно не поднимает голову.
— Мы не мертвы, моя королева. Для этого потребуется нечто большее, чем то, что ты трахаешься и питаешься от нас. Нам нравится твой голод, теперь отдыхай.
— Но я истощила вас всех...
— И нам это понравилось. — Он притягивает меня ближе. — Я обещаю, Драйя, нам это понравилось. Мы бы с радостью сделаем это снова. Ты явно нуждалась в этом, и теперь нам нужно отдохнуть и перегруппироваться, так что закрой глаза.
— Прости, — шепчу я. — Я должна...
— Не чувствуй себя виноватой. — Он хмуро смотрит на меня. — Это не похоже на тебя прежнюю. — Очевидно, он прочитал мои мысли. — Это был всего лишь твой голод, моя королева, и мы с радостью утолили его. Спроси любого из них, и они скажут тебе, что это была лучшая ночь в их жизни.
— Он прав, — бормочет Коналл. Очевидно, наш разговор разбудил их.
— В любое время, — говорит Зейл. — На самом деле...
— Веди себя прилично, мой член спит, — бормочет Рив.
Я улыбаюсь, несмотря ни на что, благодарная за то, что с ними все в порядке. Я знаю, что они такие же, как я, мои друзья, но мне нужно быть более осторожной. Кажется, голод подкрался ко мне, и я слышала о вампирах, убивающих своих любовников, когда они так глубоко погружены в себя. Мне нужно чаще питаться.
— Здесь не будет никаких жалоб. Нет ничего более невероятного, чем чувствовать твои клыки во мне, — говорит мне Азул.
— Я каждый раз вызываюсь добровольцем, — говорит Озис, заставляя меня улыбнуться, когда я устраиваюсь поудобнее между ними.
— Ладно. Мне все равно жаль. Я буду кормиться чаще.
— Твои новые способности сильно давят на тебя, и твое тело растет, приспосабливаясь к ним, так что вполне логично, что тебе нужно больше крови. Я должен был заметить. Я подвел тебя, моя королева. Прости, — бормочет Нэйтер. — Мы не подведем тебя снова. Теперь отдохни, а когда мы снова проснемся, то сможем принять ванну и расслабиться.
Каким-то образом мне удается поспать дольше, а когда я просыпаюсь, все остальные уже ушли, кроме Азула. Он наблюдает за мной, но его глаза находятся за миллион миль отсюда.
— Ты будешь нужна ему сегодня вечером больше, чем когда-либо. Это будет похоже на возвращение в его собственный кошмар, — шепчет Нэйтер.
Сегодня вечером мы все будем работать в тандеме, чтобы защитить Азула. Я надеюсь, что каким-то образом это исцелит или поможет ему, но я также беспокоюсь, что возвращение туда будет для него слишком тяжелым испытанием, поэтому я буду держать его рядом.
— Поможешь мне привести себя в порядок? — Спрашиваю я и наблюдаю, как он сосредотачивается на мне, когда мягкая улыбка появляется на его губах.
— Всегда, моя королева. — Встав, он протягивает мне руку, и я с благодарностью принимаю ее, позволяя ему притянуть меня к себе, пока он ведет меня в ванную, где ванна уже полна, а поверхность усыпана лепестками роз. Мы залезаем в ванну, и он усаживает меня между своих ног. Тепло воды и жар его тела заставляют меня вздохнуть, когда я устраиваюсь рядом с ним.
Какое-то время мы просто лежим здесь, обнимая друг друга, не говоря о том, что произойдет сегодня вечером. В конце концов, однако, реальность должна вернуться, потому что мягкими, дрожащими руками он моет мое тело, а затем я делаю то же самое с ним. Нам приходится мыть голову четыре раза, чтобы все смыть, но как только я вытираюсь и возвращаюсь с ним в комнату, я чувствую себя лучше, а остальные ждут там, уже одетые по случаю.
Все они носят одинаковые костюмы, но со своим колоритом. Нэйтер одет в красную шелковую рубашку под черным пиджаком, которую он оставил распахнутой до самого пупка, с гордостью демонстрируя свою метку. Его брюки узкие и практически прозрачные, а волосы занавесом падают на плечи. На Риве нет рубашки, только расстегнутый пиджак, но из кармана кожаных брюк свисает красный галстук. Коналл, как обычно, в ботинках и шелковой рубашке, но без пиджака. На Зейле рубашка полностью застегнута, но края его рукавов пылают красным огнем. У Озиса меховая отделка костюма, обрамляющая его красивое лицо, а у Ликуса в волосах красная лента, завязанная сзади, и он одет в брюки от костюма, но без рубашки или пиджака. Пока я смотрю, Азул ускользает, чтобы одеться, и я становлюсь выше, когда они подходят, чтобы одеть меня, их руки гладят мою кожу, предлагая утешение.
Я расслабляюсь в них и закрываю глаза, голод и желание борются во мне, но это всего лишь комфорт и связь, не более того. Как только я открываю глаза, чтобы посмотреть в зеркало, у меня перехватывает дыхание при виде платья.
Все по-другому, чем раньше.
Это темно-кроваво-красное платье с V-образным вырезом, подчеркивающим мою грудь, и рукавами, слегка спадающими с плеч. Рукава-колпачки представляют собой серебряные кольчужные кольца с острыми шипами. Материал растекается позади меня, красный шелк фейри, который колышется, как движение крови. Два разреза ведут к моему животу, и когда я двигаюсь, я вижу почти все. Маленький корсет подчеркивает мою талию, и когда на него попадает кровь, материал становится черным. Мои волосы собраны на макушке в свободные локоны, некоторые свисают вниз, а на шее колье, привлекающее к себе внимание.