Он целует меня сквозь крик, и когда я падаю, он поворачивает меня и прижимает спиной к стене, начиная двигаться медленными, мягкими толчками. Мои глаза открываются и останавливаются на нем.
— Вот и она, — бормочет он. — Посмотри на меня, Тея.
Кивнув, я обвиваю руками его шею и приподнимаю бедра навстречу его мягким толчкам. Что-то проходит между нами, пока мы оба не начинаем тяжело дышать и искать взгляды друг друга. Связь настолько сильна, что она почти заполняет воздух вокруг нас, пока нам не становится трудно дышать.
Трах превращается во что-то более медленное и сладкое.
Это не спешка, не голод или отчаяние, а мягкость и правда, тот тип, который длится вечно.
Наши губы встречаются в идеальном поцелуе, наши души сливаются воедино, а тела движутся как единое целое. Удовольствие нарастает до тех пор, пока мы не падаем вместе, обвившись друг вокруг друга.
Когда мы наконец отрываемся друг от друга, мы оба тяжело дышим, и от его медленной улыбки во мне порхают бабочки.
— Теперь понимаешь, Тея?
Я киваю, потому что так оно и есть.
Не имеет значения, предполагалось ли, что я буду парой этого жалкого короля, и не имеет значения, что это должны были быть только узы судьи. Это гораздо больше. Я принадлежу им, а они - мне.
Мы выбираем друг друга, и за это стоит бороться даже в самые мрачные времена.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
АЛТЕЯ
Я заснула в постели Рива прошлой ночью, обняв его, но когда я просыпаюсь, вокруг еще больше тел, которые, должно быть, появились ночью. Азул свернулся калачиком у моих ног, а Ликус храпит у меня за спиной.
Я расслабляюсь и тянусь к каждому из них, проверяя. Озис снаружи, разгуливает в облике тигра, Нэйтер в библиотеке, Зейл со своим вином, а Коналл со своим чаем. Закрыв глаза, я позволяю своему разуму блуждать, впитывая тишину и покой. В кои-то веки мне негде быть и нечего делать, поэтому я просто позволяю своим мыслям плыть по течению, и они обращаются к моей матери, задаваясь вопросом, знала ли она, что это всегда произойдет.
Она сказала, что я умру молодой, но я это сделала, и это заставляет меня задуматься, что еще она знала.
Всегда ли она знала, что они будут моими парами? Это также заставляет меня задуматься о моем отце. Кем он был? Она никогда не упоминала, и больше никто не знал. Был ли он ее парой? Любил ли он ее? Хотел ли он меня? Любил ли бы он меня? Он вообще знает?
Полагаю, это не имеет значения, но маленькая часть меня не может не задаться вопросом, почему я никогда не знала его - если только он не был всего лишь одноразовым увлечением. Наверное, я никогда этого не узнаю.
— Ты ужасно напряженно думаешь в такую рань, — ворчит Ликус мне на ухо, притягивая меня ближе, как огромного плюшевого мишку. — Спи, красотка.
— Я бы так и сделала, но, похоже, я превратилась в одеяло для вампира, — поддразниваю я, заставляя его фыркнуть. Рив придвигается ближе, и я провожу рукой по его обнаженной груди и надгробиям там. Над его сердцем их два, и теперь, когда я знаю, что они означают, мое сердце немного разбивается из-за моей любви.
— Но с тобой так удобно, — скулит Ликас, притягивая меня ближе. Рив хнычет и придвигается ближе, чтобы снова прижаться ко мне, заставляя меня хихикать.
Азул вздыхает, ползет вверх по моему телу, пока не оказывается у меня на бедре, а затем его взгляд останавливается на Риве. Я вижу его беспокойство, поэтому наклоняюсь и глажу его по волосам, наблюдая, как он на мгновение закрывает глаза. — С ним все будет в порядке, — заверяю я его.
— Ты уверена? — Шепчет Азул напряженным голосом, без сомнения, обеспокоенный тем, что причинил своему брату боль.
— Да, это так. — Мой взгляд возвращается к Риву. — Он сильнее любого из нас. С ним все будет в порядке.
— Не физически. Я самый сильный, — бормочет Ликус, сгибая руку, и я хватаю его за бицепс и улыбаюсь ему. Он шевелит бровями, одаривая меня зубастой улыбкой, и даже Азул хихикает.
— Ублюдок. Ликус, ты придурок, почему твой паучий шелк по всему тренировочному залу? — Зейл ворчит, и я вижу его с наполовину поднятыми в воздух руками, его тело запутано в шелковой сбруе, в которой мы играли.
Я начинаю смеяться, затем видение того, что мы сделали, проскальзывает в голове Зейла, и он притворно смеется.
— Боже мой, это настоящая сперма? Я запутался в твоей паутине спермы?
Рив переворачивается на спину, ухмыляясь с закрытыми глазами, волосы падают ему на лицо. Он приоткрывает один глаз. — Я и не знал, что ты на это способна, детка. Молодец.
— Нэйтер, нам нужно новое правило. Если у них странный секс с пауками, они должны убрать за собой! — Возмущенно жалуется Зейл.
Нэйтер мысленно закатывает глаза. — Ты прав, но Зейл, пожалуйста, успокойся. Это не первый и не последний раз, когда ты будешь покрыт чужой спермой.
Мы все разразились смехом, даже Озис и Коналл, которые находятся в глубине зала. Это наполняет воздух, и на мгновение я улавливаю вспышку чистого счастья от Нэйтера, что его дом снова наполнен любовью и радостью, прежде чем он закроет его.
— Я собираюсь завесить его комнату паутиной, — шепчет мне Ликас.
— О, я хочу помочь. — Появляется Рив, Азул улыбается и кивает.
Пока я смотрю, они все выскакивают из кровати, а затем и из комнаты, чтобы подшутить над своим братом. Честно говоря, я даже не сержусь. Я не могу сдержать улыбки, когда встаю и надеваю одну из мантий Рива, которая, по счастливой случайности, шелковая с монограммой его инициалов - без сомнения, подарок Нэйтера, - прежде чем отправиться на поиски остальных.
Я добираюсь до кухни, которая является центром всего, но здесь никого нет, поэтому я наливаю себе чашку кофе, надеваю туфли, а затем выхожу на улицу, где я еще мало что исследовала.
Прекрасные цветы тянутся к небу, и я замечаю розы, лилии, георгины, ирисы и многое другое, разбросанное по окрестностям. В центре есть фонтан с внутренним двором в виде пятиугольника. Под звездами это потрясающе. Справа находится телескоп, расположенный в зоне отдыха с камином и стульями вокруг него.
Забредая в сад с цветами и дикорастущими растениями, я нахожу огромный дуб, с которого свисают качели, и не могу устоять. Я сбрасываю туфли, чувствуя траву и цветы под ногами, подхожу и сажусь со своим кофе в руке, когда начинаю раскачиваться. Они расположены на небольшом холме, и перед нами раскинулась остальная территория двора.
Я вижу теннисный двор, бассейн и несколько хозяйственных построек, а за ними лес. Красивые деревья вздымаются к полуночному небу. Некоторые люди боятся темноты, но мне всегда нравилась тишина между закатом и рассветом и все эти бесконечные возможности. Может быть, это вампирская черта, но я не могу отрицать, что в темноте так много красоты.