— Он кормился... — начинаю я, не осознавая, что слегка дрожу.
— Я знаю. — Она поднимает голову и нежно целует меня в губы. — Я знаю, любовь моя. Я чувствую это. — Ее рука накрывает мое сердце. — Ты не обязан мне говорить.
Закрыв глаза, я притягиваю ее еще ближе, зарываясь головой в ее волосы и вдыхая ее аромат, пока снова не почувствую себя более собранным. Это как будто заживающая рана, о существовании которой я даже не подозревал, но она знала.
Она вошла в нашу жизнь, полная решимости исцелять и любить нас.
Предполагалось, что она всегда была нашей, и я никогда ее не отпущу.
Теперь она запуталась в моей паутине, и мы с моим пауком будем защищать ее до последнего вздоха, но Озис был прав в том, что сказал. Она должна знать всех нас. Мы должны открыться ей. В конце концов, мы знаем ее историю, ее преступления и ее прошлое. Она знает только то, что мы ей говорим, но она заслуживает всего. Я хотел бы подарить ей красоту, но то, что я могу предложить ей, - это острие моего клинка до самого конца.
Сердце моего воина и мое королевство.
Не говоря ни слова, я поднимаю голову, надрезаю свое запястье и прижимаю его к ее рту. Ее брови вопросительно поднимаются, но она жадно слизывает кровь, и благодаря этой связи я возвращаю ее в свое прошлое, чтобы она могла узнать, кого она обнимает своими руками, кого так нежно любит и считает своим.
Возможно, я никогда не стану искушенным королем, как ее бывший супруг, или дворянином, как Нэйтер, но я надеюсь, что она все равно выберет меня, потому что я выбираю ее.
Я не так хорош в этом, как другие, и края моих воспоминаний острые, как будто причиняют боль, но я показываю ей все. Я показываю ей, почему меня судили. Я показываю ей правду о моем наследии, о моих величайших грехах и моих величайших унижениях и надеюсь, что она все еще любит меня.
Когда-то я был великим воином, выезжал на сражения верхом. Я выиграл много сражений и войн, и я показываю ей фрагменты некоторых из них, о возвращении домой, пропитанный кровью, но всегда победоносным для моего короля, который был другом.
Она должна понять, как я родился и рос для битв. Моя мать была закаленной в боях воином, возглавлявшим наш двор, и во время битвы с оборотнями я родился в крови и смерти. Это было все, что я знал. Наши костры ярко горели, и вокруг них мы рассказывали истории о наших победах.
Я был так счастлив и уверен на своем пути, пока однажды ночью все не изменилось.
Грязь, скользящая под ногами, глушит звук моих ботинок, мои кожаные доспехи покрыты ею и кровью от сегодняшней победы. Мы захватили и освободили еще одну деревню от бродячих дикарей. Костры наших воинов освещают ночное небо по периметру, а наши палатки разбиты на ночь, чтобы мы могли отдохнуть, искупаться и поесть, прежде чем отправимся в следующую деревню, чтобы выиграть еще одно сражение. Мы не вернемся к нашему королю более двенадцати лун, пока не освободим деревни в нашем секторе. Мы вернемся с победой. Мы всегда так делаем.
— Капитан, — приветствует проходящий мимо воин, ударяя себя в грудь. Я повторяю действие, которое является знаком уважения.
Сейчас в деревне тихо, жители целы и невредимы благодаря нам. Их маленькие хижины и жилища построены близко друг к другу по кругу с колодцем и костром посередине. Обычно я выматываюсь после битвы и планирую следующую. Мой брат Артур говорит, что я слишком много работаю, но я хочу проявить себя перед моим королем. В конце концов, он дал мне этот шанс, возглавить. Я не могу подвести его или свою семью - даже если теперь это всего лишь мой брат. Он здесь, и сегодня вечером я ловлю себя на том, что хочу выпить и предаться воспоминаниям, а не строить планы.
Я просто должен сначала найти его. Обычно он собирается вместе с остальными у костров, защищая периметр на случай, если кто-нибудь нападет или подкрадется к нам незаметно, но сегодня вечером его там не было, поэтому я обыскиваю деревню. Я как раз собираюсь сдаться, когда слышу крик.
Он пронзает ночь, наполненную агонией и ужасом.
С лязгом выдергивая клинок, я бегу на звук. Эти гребаные дикари, должно быть, прорвались сквозь нашу оборону. Я оторву им головы за то, что они пропустили их. Я просто надеюсь, что с жителями деревни все в порядке.
Крик продолжается, и я кружусь по кругу, пока не нахожу дом, из которого он доносится. Взбегая по деревянным ступенькам, я пинаю ногой деревянную входную дверь, готовый напасть на дикарей, но только не для того, чтобы замереть.
Ужас, замешательство и боль пронзают меня.
— Брат, — зовет он, его лицо почти копия моего, только моложе. Он поднимается, его боевые брюки расстегнуты. Молодая девушка лежит лицом вниз, прислонившись к дереву, с разбитой губой и синяком под глазом, и слезы текут по ее лицу, когда она смотрит на меня, но в этих юных глазах нет надежды. В ней нет ничего, кроме смирения, векового знания о женщинах, которые были до нее.
Она думает, что я и ее изнасилую.
Так, как только что сделал мой брат.
Повернув голову, я очищаю свой желудок от содержимого.
— Брат, — снова зовет он. — Ты можешь взять ее следующим, если хочешь. Я не знал, что ты обычно любишь награды, но не стесняйся. Она самая молодая и привлекательная, моя награда за столько убийств...
Я прижимаю его спиной к стене, рыча ему в лицо, и он хмурится, выражение его лица омрачается, даже когда он сопротивляется, но ему следовало бы знать лучше. В конце концов, я вырастил его. Я научил его всему, что он знает, поэтому он не может превзойти меня.
У воинов есть цельность.
— Почему? — Спрашиваю я.
Черты его лица становятся жесткими, когда он смотрит на меня. — Это наша награда. Мы защитили этих крестьян и спасли их от неминуемой смерти. Это путь.
— Это не наш путь! — Я рычу, впечатывая его обратно в стену. — Мы не берем то, что нам не принадлежит.
— Нет? Мы забираем земли, которые нам не принадлежат. Мы также забираем их еду и кров, — утверждает он. — Что еще? Мы это заслужили. Мы живем и умираем, чтобы защитить их. Они в долгу перед нами.
Тошнота снова скручивает мой желудок, когда я смотрю в глаза моего брата, не видя ничего, кроме его абсолютной веры - веры в то, что он прав и что я встану на его сторону. И все остальные тоже. Что случилось с маленьким мальчиком, который гонялся за мной с деревянным тренировочным мечом, смеясь, когда мы танцевали? Что случилось с маленьким мальчиком, который промывал раны соседской девочке, когда она упала?