—Я думаю, ей это нужно, — бормочет Ликус. — Она трется об меня, как нуждающаяся девочка. Если она не будет хорошо себя вести, я трахну эту маленькую тугую попку, которой она меня дразнит, еще до того, как кто-нибудь из вас разденется.
Нэйтер встает, собираясь ступить в гору подушек, но колеблется, его взгляд устремляется на Зейла. — Я знаю, что ты назвал это своим гнездом для спаривания, поэтому я прошу разрешения войти.
Уважение и преданность в его тоне поражают Зейла, и его глаза расширяются, когда он оглядывается по сторонам, понимая, что никто другой не ступал и не ступил бы в эту зону, где он держит свою пару, не спросив, как это сделал Ликас. Его взгляд смягчается, когда он облизывает губы. — Конечно. Вы мои братья. Вам всегда рады.
— Спасибо. — Нэйтер наклоняет голову и ступает на подушки. На нем только этот гребаный шелковый халат, но он расстегивает его, позволяя ему распахнуться, чтобы показать свою мускулистую грудь. Я стону и сильнее втираюсь в Ликуса при виде моего короля.
Как и в тот раз, когда я увидела их в первый раз, у меня до сих пор перехватывает дыхание и я схожу с ума от желания.
— Кого ты хочешь первым, моя королева? — он мурлычет, но я не могу думать ни о чем, кроме своей потребности и голода. — Или моя королева хотела бы, чтобы ее короли взяли на себя ответственность? Тебе нравится, когда мы используем тебя для своего удовольствия и берем твое тело без спроса. Ты хочешь этого, Драйя? Ты хочешь, чтобы мы трахали тебя так, как нам хочется?
Я стону, не в силах сдержаться, и он хихикает. — Я расцениваю это как "да". Вы слышали ее. — Нэйтер стягивает шелковую мантию со своих плеч, оставляя себя обнаженным.
Рив, хвастун, не просто раздевается. Вместо этого он выключает верхний свет, затем включает бра, заливая комнату эротическим красным сиянием, пока по комнате льется знойная музыка. Он снимает свою свободную майку, отбрасывая ее, затем его джинсы, его член высвобождается, когда он обводит его рукой, его татуированные мышцы напрягаются, когда он наблюдает за мной. Раздается еще один шум, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Азул ловко и быстро раздевается, пока он тоже не остается голым. Я стону и вращаю бедрами между Ликусом и Зейлом.
Ликас щиплет мой сосок. — Веди себя прилично, — предупреждает он.
Озис стягивает шорты с низкой посадкой, которые были на нем, оставляя себя обнаженным, его член подергивается, пока я пробегаю по нему своим жаждущим взглядом. Он покачивает бедрами в такт басам, раскатывающиеся по комнате. Напевающий голос заставляет меня ахнуть, и мои соски напрягаются, волочась по груди Зейла, когда он придвигается ближе.
Коналл просто разрывает свою рубашку пополам и сбрасывает брюки, забираясь к нам, прежде чем Зейл накрывает мои губы своими. Он страстно целует меня, когда я лежу между ними. Чей то рот целует мою ногу и скользит вверх, когда я поворачиваю голову, мои губы отрываются от губ Зейла и прижимаются к губам Ликуса. Он пожирает мой рот, его твердый член прижимается к моей заднице. Я даже не дышу, пока они ласкают и целуют меня. Я чувствую, что меня окружает еще больше тел, а потом я растягиваюсь на подушках, как на пиру. Мои глаза открываются, когда Ликус убирает свои губы, и я вижу, что они все стоят на коленях вокруг меня, их глаза горят.
Мои судьи, мои пары.
— Мы подумали, что тебе это может понравиться, — говорит Нэйтер и машет рукой. Остальные делают то же самое, и я ахаю, когда на их лицах появляются маски. Желание пульсирует во мне.
Я смотрю на них снизу вверх, как на жертву, вспоминая самую первую нашу встречу.
— Ты собираешься пролить за нас кровь, малышка? — спрашивает один из них, и в его голосе звучит сила, совсем как тогда, когда они судили меня. Точно так же, как когда они убили меня.
— Да, — стону я.
Я протягиваю руку, чтобы помять свои груди, но двое из них хватают меня за запястья и прижимают их к полу. Нож скользит по моей груди, заставляя меня вскрикнуть, когда черная молния пробегает по моим венам.
— Готова ли ты раскрыть свои секреты и раскрыть всю правду кровью? — еще один вопрос.
— Да. — Я выгибаюсь дугой, и лезвие проводит длинную линию по моей груди. Кровь скапливается на моем торсе, а затем начинает стекать по бокам.
— Ты готова умереть за нас, маленькая королева? — спрашивает другой.
— Всегда, — отвечаю я без колебаний.
— Ты готова отдать нам все? — требует другой.
— Да, я ваша, каждый дюйм меня. Тело, разум и душа.
— Я хочу твое сердце, — соблазнительно шепчет другой, в то время как руки втирают мою кровь в кожу, сила заставляет меня хныкать.
— Оно твое, — отвечаю я.
Руки гладят все мое тело, избегая груди и киски там, где они мне нужны. Я не могу сказать, кто есть кто, потому что множество рук прикасаются ко мне, заставляя меня стонать и выгибаться, умоляя о большем. Мои глаза туманно сканируют маски надо мной, красное освещение только делает их более угрожающими и горячими.
Если я сосредоточусь, то смогу отличить их друг от друга, зная их тела и маски, но я этого не делаю. Я позволяю им прикасаться, пробовать на вкус и трахать меня без имен. Я отдаюсь фантазии о неизвестном. Я отдаю себя им полностью.
Чей-то рот накрывает мой сосок, а затем другой делает то же самое с другой стороны, посасывая и покусывая синхронно, в то время как руки раздвигают мои бедра. Две разные руки держат меня за лодыжки, разводя их в стороны.
Чей-то рот накрывает мою киску, затем другой, и два языка скользят по моей влажности, пробуя меня на вкус. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на двух мужчин в масках, стоящих на коленях между моих бедер, и громко стону.
Дымка удовольствия продолжает только усиливаться под их чувственным натиском и собственническими руками. Я тону в этом, тону в них.
— Мы принимаем твою жертву, — шепчет кто-то у моей кожи. — Прежде чем закончится ночь, мы заберем твою кровь, тело и сердце.
— Пожалуйста. — Большой палец заполняет мой рот, и я обхватываю его губами и посасываю, когда кто-то стонет.
Я заставляю себя открыть глаза, чтобы сосредоточиться на мужчинах в масках, окружающих меня и боготворящих мое тело. Языки скользят по моей киске, и один погружается в меня, в то время как другой ласкает мой клитор. Я двигаю бедрами, оседлав их лица. Еще двое работают над моими сосками, покусывая и посасывая, пока мое желание не пронзает меня с ревом, отчаянно требуя выхода.
Руки прижимают меня к земле и раскрываются для них, чтобы я не могла сбежать. У меня нет выбора, кроме как взять то, что мне дают, и тогда большой палец исчезает, и его заменяет член, запихиваемый мне в рот. Я сосу его, выплескивая на нем свою потребность, когда кто-то стонет, глубоко и протяжно, звук разносится по комнате.
Ощущения переполняют меня, и член вырывается изо рта как раз в тот момент, когда мое тело замирает, и я кричу, падая в их объятия, когда кончаю. Я впрыскиваю в их ожидающие рты, дрожа, пока они продолжают свою атаку.
Они не дают мне расслабиться или отказаться от своей собственности, полные решимости добиться моей капитуляции, но они уже должны знать, что у них есть это и я.