Наши губы встречаются в сплетении языков, когда мы медленно сливаемся воедино, мягко, неторопливо и с любовью. Это идеальный союз, и наши тела извиваются до тех пор, пока ни один из нас не может больше этого выносить. Соединенные вместе умы, души и сердца, наши тела раскалываются.
Моя сперма заполняет ее, когда она сжимает меня в своем собственном оргазме. Кровь с наших клыков наполняет рты друг друга, и я глотаю ее тоже. Это наполняет мое обливающееся кровью сердце.
Мы становимся единым целым, и мы так тесно связаны, что никогда не смогли бы существовать друг без друга.
Когда мы наконец спускаемся с высоты, я лежу у нее на груди, не в силах ни дышать, ни пошевелиться. Она тяжело дышит подо мной, поглаживая мою спину, в то время как ее киска трепещет по моей быстро твердеющей длине.
Я не могу этого вынести. Кряхтя, я поднимаюсь и улыбаюсь ей сверху вниз. — Лучше держись, детка. Я был мягким, а теперь пришло время быть твердым.
— Я не могу дождаться. — Она улыбается, прежде чем приподняться и поцеловать меня, затем хватает за волосы и откидывает мою голову назад, обнажая шею. — Трахни меня жестко, моя пара, пока я питаюсь тем, что принадлежит мне. Я оставлю метку, чтобы они все увидели завтра, чтобы они точно знали, кому ты принадлежишь.
— Черт возьми, да, сделай это, — умоляю я, выскальзывая из нее и снова входя в нее. Она стонет, ее киска крепко сжимается вокруг меня, и мне приходится стиснуть зубы от этого ощущения и бороться с желанием снова затопить ее своей спермой. Она просто чертовски идеальна и чертовски сексуальна.
Врезавшись в нее, я удерживаю нас руками, чтобы мы не двигались с помощью силы. Ее глаза закрываются от блаженства, а ногти впиваются в мою спину, заставляя струйки крови стекать по ней. Боль и удовольствие заставляют меня рычать и вонзаться в нее. Она вскрикивает, слезы наворачиваются на ее глаза от силы.
Я не могу сдержать рев, когда она садится и вонзает свои клыки в мою шею, вспарывая ее и пируя моей кровью. Это накрывает нас, но я все еще не останавливаюсь. Я беру ее жестко и быстро, пока она не начинает биться в конвульсиях подо мной и кричать. Я смотрю, как ее лицо искажается в экстазе, когда ее киска сжимается вокруг моего члена, освобождаясь.
И я все еще не останавливаюсь, желая запечатлеться в ней навсегда.
Я обхватываю ее руками и встаю, покачивая ее на своем члене, пока она вопит. Я с ухмылкой поворачиваюсь к кровати, моя собственная кровь все еще капает из раны на шее.
Бросив ее на край кровати, я выскальзываю с нее и переворачиваю. Я хватаю ее за бедра и наклоняю ее голову вниз, когда беру ее жестко и быстро, рыча, когда моя кровь капает на ее спину и упругую попку. Я смотрю, как мой твердый член входит в нее, и это делает меня еще более диким для нее.
Моя пара, моя королева.
Я знаю, что мне никогда не будет этого достаточно. Каждый раз, когда она со мной, моя одержимость усиливается. Я проведу наши долгие, бессмертные жизни, похороненный внутри ее маленькой тугой щелки, боготворя свою пару.
Ее когти разрывают мою постель, когда она отталкивается, чтобы вцепится в меня. Я сжимаю ее волосы в кулаке, поднимая их вверх, пока провожу клыками по ее шее. Ее дерзкая маленькая попка шлепается о меня с каждым толчком. Я не могу этого вынести. Мне нужна ее кровь, мне нужны ее соки, и мне это нужно сейчас.
Приподнимая ее, я вонзаю свой член в то место внутри нее, которое заставляет ее кричать. Я контролирую ее, запустив руку в ее волосы, и когда это становится слишком, я вонзаю клыки в ее шею. Вкус ее крови взрывается у меня во рту и доводит меня до крайности.
Ее собственные крики наполняют воздух, когда я наполняю ее своей спермой, и она покрывает мой член своим освобождением.
Это нескончаемо, пока я кормлюсь, моя сперма плещется внутри нее, пока она не хнычет, когда по ней прокатывается очередной выброс. Я чувствую это в нашей связи, и когда я больше не могу этого выносить, я высвобождаю свои клыки.
Она наклоняется вперед, и я осторожно вытаскиваю свой член из ее сжимающейся киски. Моя сперма вытекает из нее, поэтому я засовываю пальцы обратно в ее влагалище и держу их там, пока она хнычет.
Наклоняясь, я касаюсь раны у нее на горле. Ее глаза закрыты, на губах блаженная улыбка. — Я вечно буду любить тебя, Алтея.
— Я буду любить тебя до конца, Рив, — шепчет она в ответ, ее голос хриплый от крика по мне. Самодовольная улыбка кривит мои губы, когда я забираюсь на кровать и заключаю ее в свои объятия, где ей самое место.
Мы лежим в луже собственной крови и спермы, наши конечности переплетены, и мы тяжело дышим. Мы обмениваемся понимающим, любящим взглядом, и я не могу удержаться от улыбки, когда протягиваю руку и убираю потный, окровавленный локон с ее лица. — Они скоро найдут нас. Я так рад, что на этот раз мы были вдвоем .
— Я тоже, — бормочет она. — Обними меня, пока они не нашли нас. Она уютно устраивается в моих объятиях, и я закрываю глаза, вознося благодарность своей семье и богам за то, что они создали эту женщину и привели ее ко мне.
За то, что вернули мне мое сердце.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТПЕРВАЯ
АЛТЕЯ
— У меня есть для тебя сюрприз, — говорю я Саймону, прикрывая ему глаза, и подталкиваю его вперед. Он переезжает к нам.
Он будет делить свое время между этим местом и стаей своей пары, и хотя двор не справится с этим должным образом, я позабочусь о том, чтобы они не отомстили ему. Часть меня так взволнована тем, что мой лучший друг здесь, хотя часть меня беспокоится о том, что это сделает с Зейлом, но он пообещал, что справится с этим.
Пока шли приготовления к вечеринке, я была занята здесь, превращая комнаты Саймона в дом для него.
— Ты же знаешь, я ненавижу сюрпризы, — ворчит он. — Как в тот раз, когда ты убедила меня, что устроила вечеринку, но в итоге я оказался привязанным к дереву в поле, весь в блестках.
— Именно так бы все и закончилось, если бы мы устроили вечеринку. — Я хихикаю, снова чувствуя себя подростком. В общении с Саймоном есть что-то такое, что заставляет меня чувствовать себя свободной, молодой и счастливой без ответственности и власти. Для него я не изменилась и остаюсь собой, Алтеей.
Девушкой, которой снились кошмары о клоунах, и он будил меня каждый раз.
Я веду его дальше, в то крыло, которое до сих пор было заперто и заброшено. Единственным условием Нэйтера было то, что его разместят достаточно далеко от наших комнат, чтобы он не мог слышать, как мы занимаемся - непристойным, порочным сексом, что было хорошим замечанием, так что на данный момент Саймон почти полностью предоставлен самому себе.
Я толкаю дверь носком ботинка и веду его внутрь, останавливаясь только тогда, когда мы оказываемся посреди комнаты. Я быстро осматриваю пространство, прежде чем расслабить руки. — Добро пожаловать домой, Саймон, — бормочу я, отводя их от его глаз. — Не стесняйся менять что угодно, но я хотела, чтобы у тебя здесь был дом, безопасное пространство, — лепечу я. — Все убрано, и я кое-что украсила. Нэйтер говорит, что может обновить все, что ты захочешь.