Фаолан за мной не последовал. Не многие фейри добровольно пересекали границу. Здешняя пустота вызывала у них отвращение, они считали, что она более мертва, чем люди, погребенные под землей. Там, посреди равнины, стоял инуксук — камни, сложенные в грубую фигуру человека. Здесь, рядом с нашими предками, была похоронена моя мать.
Я присела на корточки у подножия инуксука и вытащила из сумки цветы. Слегка помятые, они все еще резко контрастировали со здешними тускло-коричневыми красками.
— Привет, мам, — прошептала я.
Ветер унес мои слова прочь.
Она умерла вскоре после того, как я провалилась под лед. Однажды утром я проснулась и увидела, что она спит в кресле у потухшего очага.
Я закрыла глаза, стараясь изгнать из памяти те мгновения. Как я прикоснулась к ее холодной руке. Похлопала ее по холодной щеке. Свернулась калачиком у нее на коленях и выбила кружку из ее жесткой руки. Съежилась при виде того, какой я устроила беспорядок, все еще думая, что мама проснется.
Только отчаянно проголодавшись, я заставила себя уйти из дома: натянула всю свою верхнюю одежду и отправилась в теплое место, где жили красивые люди. Только став старше, я осознала, как странно жить там, где нет других людей. Осознала, что всегда были только я и мама. А потом не стало и ее.
Это Фаолан нашел меня тогда на краю границы. Он отвел меня в приют, держа за руку, мягко разговаривая со мной. Как будто ему было на меня не наплевать.
С трудом сглотнув, я попыталась сдержать слезы, потому что чувствовала, как взгляд Фаолана прожигает мне спину. Напрасные попытки.
Я очень мало помнила маму: когда я ее потеряла, мне еще не было пяти, но в этом мире она была моей единственной любящей семьей. И, хотя у меня сохранились только обрывочные воспоминания, я помнила ее любовь, ее голос и ощущение мозолистых пальцев, гладящих мою щеку. Песни, которые она пела мне по вечерам, все еще приходили ко мне во сне. Достаточно, чтобы остро сожалеть о своей потере и мечтать, чтобы мама по-прежнему была со мной. Тогда все могло бы сложиться совсем по-другому.
— Я облажалась, — тихо прошептала я. — На этот раз очень сильно облажалась. Я не знаю, что делать.
Единственным ответом был вой зимнего ветра, хлеставшего меня по лицу, замораживавшего слезы на щеках.
5
Я бесцельно крутила на столешнице стоящий на острие кинжал, оставляя на дереве след, обдумывая варианты, которые определят мое обозримое будущее.
Телохранительница посла фейри.
Это позволит мне регулярно видеться с людьми на разных политических встречах. Не самое любимое развлечение.
Руководящая охранная должность низкого ранга.
Не идеально, но со временем можно будет продвинуться.
Личная охранница члена королевской семьи.
Да, как же.
Я просматривала варианты, отбрасывая большинство из них.
Можно стать разведчицей аванпоста, но тогда я никогда больше не увижу Гиацинту. «И Фаолана», — прошептал в моей голове тупой до нелепости голос.
Я нахмурилась. Вчера я провела в обществе Фаолана всего час, но этого хватило, чтобы у меня слегка помутился рассудок.
Ничего не изменилось. Он все еще был Неблагим. Я была Благой. Между нами никогда ничего не будет. Вот только Фаолан с юных лет обладал раздражающей смесью обаяния плохиша, наделенного задумчивой сексуальностью. Ну, может, шестнадцатилетнюю меня это сочетание и не раздражало, но двадцатичетырехлетней мне не нравилось, чем вчера закончился наш разговор.
Вряд ли Фаолан потерял из-за него покой и сон.
Я со вздохом подкинула кинжал и едва обратила внимание, когда его рукоять со знакомым глухим стуком легла на ладонь. Воздух вокруг казался заряженным электричеством — так бывает перед тем, как на мир обрушится буря. Но снаружи ярко светило солнце, значит, это ощущение не имело ничего общего с погодой, а имело прямое отношение к тому, что произошло с Андерхиллом.
Я напряглась, услышав гулкий стук в дверь. Мне не полагалось иметь слуг, пока я не выберу свое призвание, поэтому я открыла сама, держа в руке кинжал, и увидела пожилого человека, судя по золотой с серебром ливрее — лакея.
— Чем могу помочь?
Человек посмотрел на мое оружие и поспешно протянул большую коробку, завернутую в пурпурную бумагу.
— Велено передать Каллик без Дома.
Вторая доставка за сегодняшний день. Утром принесли еду — в качестве щедрого дара, чтобы я продержалась, пока не получу первую стипендию.
Я бросила кинжал за спину и услышала глухой удар, с которым он воткнулся в дальнюю стену.