Позади нас на гравиевой дорожке послышались шаги. Дарси вскинул голову.
— Что здесь происходит? — спросил лорд Маунтджой.
— Вызовите полицию, — сказал Дарси. — Я поймал его, когда он пытался убить Джорджи.
— Тристан? — воскликнул Уиффи. — Какого дьявола…
— Уиффи, оттащи его от меня. Он все не так понял, — завопил Тристан. — Я просто подурачился. Я ничего плохого не хотел.
— Ничего себе дурачества, — сказала я. — Моего брата из-за тебя могут повесить.
— Но это не я! Я не убивал де Мовиля! Я никого не убивал!
— Ты убийца, и я это докажу, — сказала я.
Тристана подняли на ноги, он упорно продолжал что-то лопотать. Его повели прочь.
Дарси обнял меня и спросил:
— Тебе лучше?
— Гораздо лучше. Спасибо, что подоспел на помощь.
— Со стороны казалось, что ты вполне справишься и без меня, — заметил он. — Захватывающая была сцена.
— Хочешь сказать, что стоял, смотрел и не спешил помочь? — возмутилась я.
— Нужно было выждать, чтобы потом засвидетельствовать, что он и впрямь покушался на убийство, — объяснил Дарси. — Должен признать, ты неплохо дерешься, малютка. — Он положил руки мне на плечи. — Ну, не смотри на меня так. Я вмешался бы раньше, если бы заметил, как ты ускользнула из зала. Но Белинда танцевала гаремный танец, и я несколько отвлекся.
Я вырвалась из его рук и пошла прочь. Дарси побежал следом.
— Погоди, Джорджи. Вернись!
Но я упрямо шагала в темноту, пока не очутилась на балюстраде над озером.
— Джорджи! — вновь окликнул Дарси.
— Мне совершенно безразлично, чем вы там занимаетесь с Белиндой, — ответила я.
— Как ни странно, с Белиндой ничем таким мы не занимались, только сидели рядом за игорным столом. Она не в моем вкусе. Слишком легкая добыча. Откровенно говоря, предпочитаю задачки посложнее.
Он снова обнял меня за плечи.
— Дарси, появись ты чуть раньше, ты бы услышал, как я извинялась. Видишь ли, я-то думала, что палачом нарядился ты. Ужасно раскаиваюсь, что наговорила тебе гадостей.
— Неудивительно, что ты меня заподозрила — вполне естественно.
Я ощущала тепло его руки, обнимавшей меня за плечи.
— Зачем ты пошел за мной в тот дом, к Физерстонхоу?
— Из любопытства. Кроме того, хотел, воспользовавшись случаем, застать тебя одну. — Он глубоко вздохнул. — Послушай, Джорджи, я должен тебе кое в чем сознаться. После той свадьбы я здорово напился и заключил пари, что за неделю затащу тебя в постель.
— И когда ты заманил меня к себе после происшествия на яхте, я тебе вовсе не нравилась… Ты просто хотел выиграть дурацкое пари?
Дарси сильнее сжал мне плечо.
— Нет, и в мыслях не было. Когда я вытащил тебя из Темзы, то вдруг понял, насколько ты мне небезразлична.
— И все равно пытался затащить меня в постель.
— Ну, ничто человеческое мне не чуждо, а ты смотрела на меня так, словно я тебе нравлюсь. Я ведь тебе нравлюсь, верно?
— Может быть, — я отвернулась. — Если бы я была уверена, что…
— Пари отменяется, — сказал Дарси, повернул меня к себе и страстно поцеловал в губы. Мне казалось, я сейчас растаю. Только бы это не кончалось. Я позабыла обо всем на свете, позабыла о суматохе на террасе, и вот мы уже остались одни в целом мире.
Позже, когда мы вдвоем в обнимку направились к дому, я спросила Дарси:
— Да, а с кем было пари?
— С твоей подружкой Белиндой, — сознался он. — Она считала, что я окажу тебе услугу.
ГЛАВА 29
Раннох-хаус
Воскресенье, 8 мая 1932 года
Когда я наконец рухнула в постель, время шло к утру. Остаток вечера я давала показания полиции. Глубокой ночью из Скотланд-Ярда примчался инспектор Бёрнелл, и пришлось повторить все с самого начала. Когда Тристана уводили, он кричал, рыдал и потерял всякое достоинство. Видел бы его сэр Хьюберт — ужаснулся бы. Дарси сказал, что Тристан еще в школе был редкостной дрянью — жульничал на экзаменах и как-то раз свалил на Дарси вину за кражу.
На следующий день мы с Уиффи, Белиндой и Марисой поехали домой. Я вернулась в Раннох-хаус как раз вовремя, чтобы застать триумфальное возвращение брата. Перед домом, проведав о новости, собралась целая толпа, и когда Бинки вышел из полицейского автомобиля, раздалось громкое «ура». Бинки зарделся и явно был польщен.
— Не знаю, как тебя и отблагодарить, старушенция, — сказал он, когда мы благополучно вошли в дом и устроились со стаканами виски. — Ты буквально спасла мне жизнь. Я твой должник навек.