ГЛАВА 9
Раннох-хаус
Воскресенье, 24 апреля 1932 года
Вернувшись в Раннох-хаус, я снова оделась как прислуга, повязала волосы косынкой и долго блуждала по первому этажу, пока не отыскала этот ужасный угольный подвал. Как и сказал дедушка, местечко было жуткое: темное, низкое, высотой всего в несколько футов. Совок мне найти не удалось, а совать руку во мрак неизвестности я побоялась. Кто знает, что там водится? Вернувшись в кухню, я обнаружила висевшие на стене большой черпак и полотенце. При помощи черпака я кучка за кучкой выгребала из подвала уголь, потом брала его по штучке и складывала в ведерко для угля. Дело шло медленно, и ведерко наполнилось только через полчаса, зато, по крайней мере, не пришлось касаться пауков и пачкать руки. Наконец я поволокла полное ведерко угля наверх, проникнувшись неожиданным восхищением и уважением к Мэгги, моей служанке, которая проделывала все это каждое утро.
Некоторое время я тренировалась разжигать камин в своей спальне. К вечеру по комнате плавали клубы дыма, но в камине потрескивал огонь. Я возгордилась собой. Спальню Бинки я уже приготовила, постель застелила, окна открыла. Осталось лишь разжечь там камин, и, благополучно проделав это, я улеглась спать, весьма довольная собой.
В понедельник утром я отправилась в редакцию «Таймс» и подала объявление на первую полосу. Вместо обратного адреса я дала номер почтового ящика — вряд ли Бинки понравится, если в Раннох-хаус станут приходить запросы на подбор уборщицы. Затем я сходила в редакцию «Таттлера» и сделала там то же самое.
Едва я вернулась домой, как в парадную дверь постучали. Я открыла. На пороге стоял незнакомец зловещего вида: с головы до ног в черном — длинное черное пальто и черная же широкополая шляпа, надвинутая на лоб, из-под которой не было видно глаз и вообще всей верхней части лица. Нижняя, надо сказать, мне не понравилась. Когда-то, возможно, незнакомец и был хорош собой, но такие лица рано оплывают. К тому же мучнистая бледность говорила о том, что он редко бывает на свежем воздухе. У нас в замке Раннох никто не отличался подобным цветом лица — пронизывающий ветер обеспечивал яркий румянец.
— Я бы хотель увидеть герцога, — сказал незнакомец, кажется, с французским акцентом. — Немедленно сообщите ему, что прибыль Гастон де Мовиль.
— К сожалению, герцог еще сам не прибыл, — ответила я. — Его ждут не ранее завтрашнего дня.
— Очень некстати, — сказал де Мовиль, в сердцах хлестнув черной перчаткой по своей ладони.
— Герцог ожидает вас, верно?
— Разумеется. Я войду и подожду.
Незваный посетитель попытался протиснуться мимо меня.
— Боюсь, это невозможно, — твердо сказала я, потому что заносчивость незнакомца мне сразу не понравилась. — Я вас не знаю. Лучше вам прийти позже.
— Что? Дерзкая девчонка! Я добьюсь, чтобы тебя уволили. — Он взмахнул перчаткой, и на миг мне показалось — сейчас ударит. — Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь?
— Важнее другое: знаете ли вы, с кем разговариваете? — я смерила его самым ледяным взглядом, каким только сумела. — Я сестра герцога, леди Джорджиана.
Дерзости у него сразу поубавилось, но отступать он не отступал.
— Вы отворили дверь как горничная. И ввели меня в заблуждение.
— Прошу прощения, — ответила я, — прислуга еще не успела прибыть из Шотландии, я в доме одна, и уверена, вы согласитесь — мой брат не захотел бы, чтобы я одна принимала незнакомого мужчину.
— Что ж, — сказал де Мовиль, — передайте вашему брату, чтобы он сразу явился ко мне. Я остановился в «Кларидже».
— Передам, но я его планов не знаю, — сухо ответила я. — У вас есть визитная карточка?
— Где-то была, — сказал он, похлопывая себя по карманам, — но сейчас в ней нет надобности.
Он уже собрался уйти, потом вдруг обернулся.
— Это у вас единственная собственность, если не считать замка Раннох?
— Да, — ответила я. — Но не у меня. У моего брата.
— Естественно. А замок Раннох — каков он?
— Холодный, сплошные сквозняки, — сказала я.
— Чрезвычайно неудобно, но это дело поправимое. Поместье приносит хороший доход?
— Не имею ни малейшего представления, какой доход приносит поместье, — ответила я еще суше, — а если бы и знала, то никак не стала бы обсуждать его с незнакомцем. Прошу прощения, меня ждут дела.
С этими словами я наконец закрыла дверь. До чего отвратительный тип. Что он только о себе возомнил?