— Точно не помню. Я про двери и не думаю, потому что в доме всегда слуги.
— Значит, убийца мог войти через парадный ход и беспрепятственно попасть в дом. Ты никого не заметил на площади, когда уходил?
— Да как тебе сказать… Обычная публика — шоферы, няни с колясками. Кажется, я пожелал доброго утра старику полковнику из углового дома.
— А мойщиков окон ты не заметил? — спросила я. — Они мыли окна, пока ты был дома?
— Я обычно не обращаю на них внимания. Да и кто обращает?
— Ты, случаем, не знаешь, какая компания моет окна у нас на Белгрейв-сквер?
— Представления не имею. Счета им оплачивает миссис Макгрегор. У нее должно быть записано в расходах, но эта тетрадь у нее, наверное, с собой в Шотландии.
— Надо выяснить, — сказала я. — Это может быть важно.
— Мойщики окон? Думаешь, они что-то видели?
— Думаю, убийца мог прикинуться мойщиком окон и незамеченным пробраться в дом.
— А-а-а, теперь понял. Ох, Джорджи, ты у нас светлая голова. Чертовски быстро соображаешь. Прямо жаль, что все мозги достались тебе, а не мне. Под твоим началом замок Раннох бы просто расцвел.
— Боюсь, все мои мыслительные способности до последней уйдут на то, чтобы нам с тобой выпутаться из этой передряги.
Бинки мрачно кивнул.
Такси подъехало к величественному фасаду клуба «Брукс». Дряхлый носильщик проковылял по ступеням, чтобы взять несессер Бинки.
— Добро пожаловать, ваша светлость, — прошамкал он. — Позволю себе выразить вам сочувствие по поводу всех этих неприятностей. Мы очень обеспокоились за ваше благополучие. В клуб несколько раз наведывалась полиция и спрашивала о вас.
— Благодарю, Томлинсон. Не волнуйтесь. Скоро все уладится. — Бинки храбро улыбнулся мне и проследовал за стариком в клуб. Я осталась на тротуаре одна.
ГЛАВА 18
Снова диван Белинды Уобертон-Стоун
По-прежнему суббота, 30 апреля 1932 года
Я подождала, не выйдет ли Бинки из клуба, но он так и не появился. Нет, в самом деле, мужчины просто безнадежны. С самого рождения помешаны на самих себе, а до других им и дела нет. По-моему, во всем виноваты частные школы. Вот арестуют его, будет ему наука, подумала я и тут же устыдилась. Любой на его месте, угодив из тюрьмы под названием «школа Гэйрлахан» прямиком в клуб «Брукс», вряд ли хорошо бы соображал.
Я замерла на тротуаре перед клубом и смотрела, как мимо катят такси и «роллс-ройсы». Был вечер, и сливки общества направлялись развлекаться, а я думала, куда податься. Белинда собирается на вечеринку. В Раннох-хаусе полно полиции и репортеров. Я начинала чувствовать себя одинокой и всеми покинутой. Мои размышления прервала сирена, и перед клубом затормозил полицейский автомобиль. Из него вышел инспектор Сагг и, завидев меня, приложил руку к шляпе.
— Вечер добрый, мисс. Я так понимаю, ваш брат только что прибыл в город.
— Совершенно верно, инспектор, и только что вошел в клуб.
— Мне надо бы перемолвиться с ним словечком, пока он не занялся всякими делами, — заявил инспектор и вошел в парадную дверь.
Удачного штурма твердыни, подумала я, потому что решила, что сейчас инспектору дадут от ворот поворот, как в свое время дали мне. Но вскоре из дверей вышел Бинки, а за ним по пятам шагал инспектор.
— Мы едем в Скотланд-Ярд, потолкуем там по душам, — сообщил инспектор. — Прошу в автомобиль, сэр.
— Ваша светлость, — поправил Бинки.
— Что?
— К герцогу следует обращаться «ваша светлость».
— Да ну? — бестрепетно спросил инспектор. — Не имел счастья арестовывать герцогов. На заднее сиденье, пожалуйста.
Бинки испуганно взглянул на меня.
— Ты с нами не едешь?
— Я думала, я тебе не нужна, — ответила я. Все-таки он удивительно бесчувственный.
— Господи боже, конечно, ты мне нужна.
— Да, мисс, вы бы нам там тоже пригодились, — сказал Сагг. — Всплыли кой-какие сведения…
«Узнал про письмо», — пронеслось у меня в голове.
Бинки помог мне сесть в автомобиль.
— Кстати, сержант, к моей сестре полагается обращаться «ваша светлость».
— Да ну? А ко мне — «инспектор», а не «сержант».
— Да ну? — Бинки слабо улыбнулся. — Подумать только!
Иногда мне кажется, что братец вовсе не так глуп, как прикидывается.
Мы пустились в путь — к счастью, без сирены. Но когда автомобиль въехал в ворота Скотланд-Ярда, меня охватило тревожное чувство. Я знала, что никаких темниц и плахи тут нет, но перед мысленным взором предстали образы предков, въезжавших в Тауэр.