Сахарница… дама попросила у меня сахарницу, я передала ей. Мог ли кто-то отравить сахар? Только Тристан. Я замотала головой. Невозможно! Он не прикасался к сахарнице, пока сам не взял оттуда кусочек, а потом протянул ее мне. Тристан не мог заранее знать, в какое кафе мы зайдем, потому что пойти в Найтсбридж предложила именно я, и кафе выбрала тоже я. И, насколько мне известно, на яхте Тристана в то воскресенье не было.
И вдруг я вспомнила кое-что, от чего меня пробрала ледяная дрожь. Вспомнила первую встречу с Дарси в «Лайонсе». Он тогда пошутил про отравленный чай и про то, как в кафе избавляются от трупов посетителей. И на яхте в воскресенье Дарси тоже был. Какое счастье, что я уезжаю от всего этого кошмара за город, где буду в безопасности! Скорее бы наступило завтра.
ГЛАВА 25
Фарлоуз
Неподалеку от Мейфилда, Сассекс
Пятница, 6 мая 1932 года
Теперь я уже не знала, чему верить. Вчерашнее происшествие могло быть и несчастной случайностью — дама пожадничала, подавилась и задохнулась; но все-таки это произошло после того, как я подала ей сахарницу с нашего столика. Я уже готова была поверить, что вокруг нас с братом сплетен хитроумный заговор. Возможно, Дарси и Белинда и даже Уиффи Физерстонхоу тоже замешаны. Может быть, и Тристан в нем участвует, хотя я не припоминаю, чтобы он был на яхте в то воскресенье. Одного я не понимала: за что? Какой может быть мотив у убийцы? Зачем меня убивать?
Немудрено, что утром я не без колебаний уселась в двухместный автомобильчик Тристана и наблюдала, как он пристегивает на крыше мой чемодан. Тристан поймал мой взгляд и весело улыбнулся в ответ. Глупо подозревать его, подумала я. Но не глупее, чем подозревать Белинду или Уиффи. Дарси подозревать тоже не хотелось, хотя насчет его непричастности к делу твердой уверенности у меня не было. В любом случае во время поездки к Маунтджоям обе руки у Тристана будут заняты рулем.
Хилли решила, что поездка вдвоем с молодым человеком, особенно с тем, о ком она до сегодняшнего дня даже не слышала, — затея неподобающая. Мне пришлось, чуть ли не силой, вырвать у нее из рук телефонную трубку, когда она пыталась вызвать такси, чтобы отправить меня на вокзал Виктория.
— Хилли, я совершеннолетняя, и вы с Бинки ясно дали мне понять, что больше за меня не отвечаете, — резко заявила я. — Если хочешь вновь выплачивать мне содержание и давать деньги на прислугу, тогда можешь попытаться и снова командовать. Если нет, то тебя не касается, что я делаю и с кем.
— Со мной в жизни не разговаривали таким тоном! — возмущенно залопотала Хилли.
— Давно пора.
— Должна сказать, вот теперь стало видно, что мать тебя не воспитывала, — фыркнула Хилли. — Не сомневаюсь, что ты пойдешь по ее стопам — один неподходящий кавалер за другим.
Я одарила Хилли невозмутимой улыбкой.
— Зато только подумай, сколько удовольствия она получила!
Зануда не нашлась с ответом.
Итак, мы с Тристаном весело катили к Маунтджоям. Выехали на Портсмут-роуд; город сменился зелеными предместьями, а они, в свою очередь, настоящей сельской местностью — зеленые поля, раскидистые дубы и каштаны, лошади, выглядывавшие поверх изгородей… Мы удалялись от города, и я чувствовала, как тяжесть, скопившаяся в душе за последние дни, понемногу исчезает. Тристан беззаботно болтал. Мы остановились у какой-то пекарни, купили булочек с сосисками и плюшек с коринкой, а потом въехали на Кабаний хребет и вышли на вершине, чтобы полюбоваться восхитительным видом, который открывался оттуда. Там же, на обочине, мы устроили импровизированный пикник, и я наконец вздохнула.
— Как славно снова оказаться на природе, верно?
— О да! Ты тоже терпеть не можешь город, как и я?
— Не то чтобы я не могла его терпеть. Собственно, в городе неплохо, если ты при деньгах, но в душе я сельская девушка. Мне необходимо ездить верхом, гулять по берегу озера и чувствовать, как лицо овевает ветер.
Тристан долго смотрел на меня, потом произнес:
— Джорджи, а ведь я вчера не шутил. Ты всегда можешь выйти за меня замуж. Знаю, сейчас я совсем не богат, но когда-нибудь буду неплохо обеспечен. Мы могли бы поселиться в Эйнсли и снова запустить те фонтаны.
— Ты просто прелесть, Трис, — я погладила его по руке. — Но я уже сказала тебе: замуж я выйду только по любви. А ты для меня скорее брат. Я никогда не выйду замуж по расчету.