Хаттс смотрел на корону с немым укором, будто порицая дух королевы в глупостях, пока Рейна соображала и обескураженно теребила край камзола. Она никогда не слышала подобного. Мысль, что владеющие магией были согласны на мир, казалась абсурдной — им с детства вкладывали ощущение ужаса и беспомощности перед магией. Говорили, что все они порождения Тьмы, что лилась сквозь трещины мира прямиком из Иркаллы, где правил Нергал, жестокий и беспощадный божественный правитель. Что они созданы для разрушений, что не могут построить что-то новое. Что они не способны любить.
Королева хотела сплотить королевство, остановить реки крови, льющиеся столетиями. Теперь Рейна понимала, почему их земли постигла бедность и разруха: вместе с королевой Гвен людей покинула вера в будущее.
— Но они убили ее. Почему?
— На этот вопрос у меня никогда не было ответа, — сказал советник, он приблизился к ней. — Люди видят в тебе потерянную королеву. И начинают снова верить, что боги одарили их спасительницей.
Ресницы девушки затрепетали, в груди будто образовалась дыра размером с Темноморье. Мир резко стал запутанным, с множеством нитей, по которым струились секреты и тайные мотивы. И посреди всего хаоса она — разбитая, потерянная, с отчаянным желанием жить.
Советник, кажется, рассудил, что с нее хватит неожиданных откровений — он уже повернулся к ней спиной, когда она решилась на вопрос:
— Почему я, советник?
До боли детский вопрос обнажил давнюю боль, что жила в сердце ядовитой змеей. Она клыками вгрызалась в плоть, годами мучила, послужила толчком для саморазрушения, последствия которого жили до сих пор. Но она не могла попытаться. В тысячный раз.
— Вы ведь взяли не просто девочку с улицы, верно?
Во всем хотелось видеть потаенное дно, а размышления о том дне становились навязчивой привычкой. Каждый раз, когда Освальд Хаттс появлялся в поле зрения, подобные вопросы роились в голове.
Но он, как и раньше, промолчал, смерил внимательным взглядом и пожелал хорошего вечера, назвал по имени.
Только позднее, когда она покинула комнату королевы и шла по коридорам, озаренных закатным солнцем, спину пронзило невидимым кинжалом.
Он назвал мое прежнее имя.
Закат подходил к концу, Рейна гуляла по территории дворца и заглядывала под каждый куст. Вдруг этот засранец просто надрался и весь день просто проспал под каким-нибудь деревом? Во дворце столько глаз и ушей, а никто из них не видел принца. Все только качали головами, некоторые предлагали места, в которых стоило поискать. Уилл скрежетал зубами и ругался, он получил синяк под глазом и к тому же был ответственным за дневную охрану восточной части дворца. Его, как главного претендента на капитанское звание, безмерно раздражал тот факт, что он не в силах отыскать придурка-принца, поэтому чувствовал поражение. В последнем особенно сочилась желчь и ненависть, Рейне оставалось только хмыкнуть и продолжить поиски.
Первые проблески звезд коснулись глаз, прорезая сумрак. Было что-то постоянное и успокаивающее в сиянии магии. Внутри расцветало знание, что звезды будут искриться и завтра, и в любой другой день. Пока они горят, жизнь идет своим чередом.
На ум пришел еще один вопрос, который звучал низким бархатным голосом. От него мурашки шли по загорелой коже.
«Когда звезды заискрятся?»
Рейна посмотрела на шпили и крышу, ей хотелось смеяться от собственной глупости.
Пальцы врезались в жесткий материал крыши, девушка прерывисто дышала и упорно продиралась вверх сквозь грязь и острые края. Ладони саднило, а ее любимый камзол истрепался и походил на скопление пыли. Она обязательно припомнит Мел акт доброты, и так просто она не отделается. Давно она не карабкалась по крыше дворца, с каждым движением встречный ветер угрожал залепить глаза волосами, пару раз она чихнула и едва не разжала руки, когда ей на лицо упал паук.
Крыша дворца изгибалась в различных формах, но была ровная поверхность на краю здания, которая располагалась возле шпилей. Звездный свет как нельзя пришелся кстати, Рейна вспоминала знакомые выступы и шероховатости, парапет давно не ремонтировался.
Ворча под нос, девушка методично ползла вверх, гадая, как Адриан в пьяном состоянии мог добраться сюда живым. Признаться, она совсем недооценивала принца, считая, что он стал изнеженным и жеманным. Звук тихих осторожных шагов заглушал свистящий ветер, пшеничные волосы развивались подобно флагу. На камзол ей не хотелось смотреть, чтобы лишний раз не расстраиваться.