Звон отозвался в ушах, тело моментально перешло в напряжение и готовность. Финальный поединок начался.
В первые минуты никто не стал совершать резкие выпады. Уилл оставался на прежней дорожке, до скрежета зубов сосредоточенным и хладнокровным. Он предпочитал делать обманные маневры и ловить соперников на ошибках, как и Рейна. Поэтому они больше танцевали вокруг друг друга, чем всерьез нападали.
Вокруг стояла тишина, прерываемая щебетом птиц.
Рейна пригнулась и попыталась сделать подсечку, но Уилл ловко перемахнул на вторую дорожку и деловито усмехнулся.
— Хорошая попытка, Рей.
Ей хотелось оскалиться в ответ. На губы легла выбившаяся прядка волос, Рейна одним выдохом сдула ее, прожигая в парне дыру от злости. Какой дешевый трюк пытаться вывести ее на эмоции! Мечи затанцевали снова, звон стали лился прекрасной музыкой, которой можно было упиваться. Снова растворилась в бое, в резких движениях, снова голос Киарана звучал в ее голове.
Они уже побили рекорд предыдущей пары, их перемещения по дорожкам стали быстрее, так что удерживать равновесие стало сложнее, пару раз Рейна сильно выгибала спину, насколько позволяли доспехи. Лишь бы удержаться на узкой дощечке. Уилл не давал ей спуску, каждый выпад был встречен ответным и двумя дополнительными в придачу. Он был превосходным бойцом, Рейна бы с удовольствием понаблюдала за движениями его тела, если бы не была вынуждена обороняться под таким натиском.
Она уступала и вскоре почувствовала жжение в ногах. Сказывалось постоянное напряжение от стояния на дощечке. Внутри ее пробрала дрожь, когда взгляд Уилла уперся в ее лодыжки. Он тоже понимал ее усталость. И поэтому не прятал усмешку.
Из горла вырвался рокочущий звук. Рейна на мгновение прикрыла глаза и призвала ногам слушаться. Челюсть Уилла ходила ходуном, что свидетельствовало о том, что парень тоже потерял энергию, просто лучше это скрывал.
Стиснув зубы, Рейна устремилась вперед. Ноги умело балансировали на дереве, пока меч перебрасывался из правой руки в левую. Это был секретный прием, которому ее обучал Киаран последние месяцы. Наставник любил повторять, насколько важно учиться владеть мечом двумя руками, и Рейна постигала это мастерство кропотливо и упорно. Она нанесла колющий удар между пластинами железа, подсекая кожаный ремешок крепления.
Послышались сдавленные ругательства, и уголок губ девушки полез вверх. Уилл попытался оттолкнуть ее, но Рейна уже отдалилась и теперь крутила меч, выискивая слабые места. Волосы Уилла блестели от пота, взгляд слегка затуманился. Он устал не меньше ее, но его непокорный дух никогда не позволит ей победить без сопротивления.
Они перешли к активной стадии поединка, с рваными шагами и судорожным дыханием. Один раз Уилл провел блестящий прием — показал, что бить будет по верху, а сам левой рукой схватил Рейну за ногу и потянул на себя — и Рейна спиной упала на дорожку, стукнувшись головой о дерево. Веревка больно врезалась в ладони, явно стерев кожу до крови, но девушка удержалась. Послышались восторженные выкрики.
Уилл замешкался на секунду, но этого хватило, чтобы Рейна села и мечом рубанула его по ногам. Мощное тело парня покачнулось, даруя драгоценные минуты, чтобы оказаться на ногах и выдохнуть. С этого момента Рейна превратилась в яростный нападающий вихрь, не позволяющий Уиллу нападать в ответ. Его защита терпела брешь, кровь стала заливать доспехи, а дыхание становилось тяжелым. Казалось, он сам не мог поверить в происходящее, в его глазах отразилось удивление. И еще одна эмоция, которую невозможно было считать.
Салливан оборонялся, его движения замедлились, а кровь Рейны забурлила в венах в предвкушении победы. Неужели она выйдет с этой арены победительницей? Азарт подстегнул усталое тело, рука по-прежнему крепко держала меч, гул толпы нарастал. Время словно замедлило естественный ход.
Вот она стоит на второй дорожке, прямо напротив Уилла, готовясь нанести решающий удар в виде подсечки. Видит в глазах Салливана нечто неуловимое, отчаянное. Они друг напротив друга, так близко и так далеко одновременно. Поэтому летящий в нее меч стал неожиданностью.
Неожиданностью, которая погубила все. Потому что Рейна инстинктивно сделала единственное, на что было способно утомленное тело — попыталась увернуться.