Губы леди Риннон сжались в тонкую линию и почти исчезли на лице. Чувствовалось, что она готова была вскочить и вцепиться длинными ногтями прямо ему в глаза. Адриан продолжал разыгрывать представление, плавно подводя к главному.
— Это ничего не доказывает, — выплюнула леди Риннон и демонстративно разодрала записку на множество маленьких частей.
Адриан наблюдал, как клочки бумаги, будто пепел, опускались на темное дерево. Рука на всякий случай нашла кинжал на бедре. Леди Риннон славилась не насилием, а коварством, но кто мог предугадать, куда заведет их разговор?
— Записка доказывает все. Вашей рукой написаны указания, когда и где Иман должна была подсыпать в бокал лорда тягучую физалию. Любой лекарь, даже новичок, подтвердит, что это один из сильнейших ядов, который добывается в Эланхеле. Яд поражает сердце, опытным путем его не обнаружить, и вы это прекрасно знали. Иман получила указания уничтожить записку сразу, как только она ее прочтет, но служанка уже тогда подозревала, что вы не оставите ее в живых. И спрятала записку у надежных людей. А вам пообещала, что сохранит тайну, если вы никогда не будете искать ее вместе с родней. Вы отравили мужа, потому что отчаянно хотели вернуться во дворец, тетя.
Раздались неторопливые хлопки. Леди Риннон обратно сложила руки на стол, хмуро взирая на племянника. Она понимала, что в этой игре у нее осталось слишком мало значимых фигур. Следовало полагать, что паршивка-служанка когда-нибудь откроет рот, но ее шпионы так и не смогли найти след беглянки, скрывшейся с запиской-доказательством. Она не ожидала, что ее обман вскроется с руки легкомысленного племянника, который дальше своего носа почти ничего не замечал.
— А если уж вы подумываете устранить мою скромную персону, то не советую вам мыслить в этом направлении, — предостерег Адриан, мрачно глядя исподлобья. — Слишком много моих доверенных лиц осведомлены о записке и что с ней надо делать, если меня неожиданно найдут бездыханным. Вас найдут, и уже гильотина опустится на вашу прекрасную шею, тетя. Мы можем быть друг другу полезны, в конце концов, мы же родственники.
Леди Риннон некоторое время молчала, устало потирая переносицу. Наконец, она откинулась на спинку стула и равнодушно спросила:
— Что ты хочешь за молчание?
Адриан широко улыбнулся и выпрямился. Несмотря на усталость, торжество победы заструилось в груди.
— А теперь, я вижу, вы располагаете к разговору.
Адриан выдал ей сокращенную версию прошлой ночи, умолчал о сути записки, только туманно отозвался, что леди Риннон совершила преступление, но и этого хватило, чтобы Рейна удивленно округлила глаза и высказала пару бранных слов, от которых хотелось засмеяться. Фабер уже не скрывал довольной улыбки, но совсем был не готов к тому, что девушка на радостях смело обнимет его за шею.
Тонкие руки обвили шею, холодные пальцы легли на горячую кожу затылка, и Адриан замер. Рейне пришлось встать на цыпочки, чтобы обнять парня, но сейчас ей было все равно, что недавно она раздражалась по поводу его нелепого поведения и взращивала в себе ненависть к принцу.
Свободны, они свободны! Огромный якорь сошел с груди, уступив место легкости. Нет больше острого меча, направленного на ее родных, теперь она могла спокойно выдохнуть и меньше волноваться, что Алтон в один день может не вернуться домой. Рейна до сих пор не знала, как относиться к рассказу Адриана, но это однозначно была благодарность.
Поверить не могу, что он сделал это.
Он, Адриан Фабер, нарцисс и повеса, показался ей с новой стороны, ранее неизвестной. Рейна отчетливо понимала, что пропустила годы, за которые парень успел повзрослеть и измениться. Пропустила, потому что рисковала навлечь беду на дом.
Рейна обнимала друга за шею и была вне себя от ощущения легкости и радости. В голове мелькнула мысль, что до этого они ни разу по-настоящему не обнимались во взрослом возрасте. Все объятия оставались размытым пятном в прошлом.
Даже сквозь камзол девушка чувствовала жар от его тела, который притягивал и заглушал мысли. Сильные, мужские руки сомкнулись на тонкой талии, Рейна грудью ощутила громкий вдох, который сделал Адриан. Так, словно он вдыхал ее запах. Поднявшийся в груди трепет вводил в ступор. Рейна рисковала потонуть в омуте новых ощущений и поспешила отстраниться, но улыбаться не перестала.