«По ночам мне снилось, что явился ко мне мой брат и сказал мне, что мой племянник вернется ко мне, поэтому я каждый день сидел один у штурвала и наблюдал за тем, не вернётся ли племянник ко мне. Брат также сказал: «Я не смог узнать от Бога, что случилось с моим сыном: правда это или нет то, что говорит некий Ян. Тогда я не знал, что происходит». (「夜夢兄云，姪當歸，故日日獨坐舵樓望。兄又云：『楊某之事，吾得直於神矣。』則不知所云也。」).
Тайюй ничего не сказал ему и в тревоге вернулся в свой дом. Он хоть был сдержан, но так расстроился, что постоянно думал о том, что никогда не сможет прояснить этот вопрос и оправдаться, и умер от депрессии.
Как-то Ян Хэн, сидя перед лампой под луной, увидел вдруг оклеветанного им человека. Тот смотрел на него сердито и ничего не говорил. Ян был настолько вынослив, что не придал этому никакого значения, и даже более того, принял это как должное. Но тут перед ним как бы раскрылось его будущее. Он видел, как он умер через несколько лет. Его жена вышла замуж и жила отдельно, оставив своего сына без всякого воспитания. А сын был симпатичным юношей, и когда он подрос и стал молодым человеком, то его соблазнил один евнух, после чего тот стал сам педофилом, и его видели гуляющим по городу и ищущим молодых юношей для своих любовных утех. Все его презирали, и он очень быстро опустился, ютился в развалившейся хижине на западном берегу реки, подорвал своё здоровье и вскоре умер. От такого видения своего будущего на Ян Хэна нашло безумие. Он вскочил среди ночи, как будто проснулся от сна, и увидел, что рядом с ним находится умерший Тайюй. И как он от себя его не гнал, тот не уходил, а только сердито смотрел на него и молчал. Если проследить всю нашу жизни, то иногда мёртвые люди, которых мы довели до смерти своей принципиальностью или какими-то другими действиями, могут стать нашими мучителями на всю жизнь. Так и случилось с Ян Хэном в середине правления императора Канси, и он, в конце концов, лишился разума. До этого же Ян Хэн был человеком, который любил поговорить о причине и следствии, и пытался использовать это как предупреждение другим людям. Очень часто показная маска моралиста и лицемерные нравоучения больше приносят людям вреда, чем добра. Вскоре о нём все забыли.
После этой истории я сделал ещё одно признание:
– Я никак не могу отделаться от страха, который меня охватывает во время моих лекций перед учениками. Я боюсь, что когда-нибудь ко мне придёт раскаяние в том, что я учил их не той истине, и навязывал им абсолютно чуждый им взгляд на многие вещи. Поэтому я так углубился в изучение восточных знаний. Но эти восточные знания кажутся мне непостижимыми. Нет, я понимаю, о чём говорят восточные мудрецы, но за их словами скрывается нечто большее, то, что не высказано ими, а затронуто лишь одним намёком, то, до чего нужно додуматься своим умом. Ведь любая истина познаётся в сражении за неё. Я учу на лекциях своих студентов играть в шахматы, чтобы они обрели навык самостоятельно мыслить. Ведь за каждую свою истину необходимо бороться, продумывать её во всех деталях и приходить, в итоге, к таким умозаключениям, которые исходят из самого нашего сердца. Когда я прочитываю ленточки иероглифов восточных мудрецов, то порой мне кажется, что их мысли нужно наматывать на некий четырёхгранник, который является старинным даосским ключом к разгадыванию созданного ими шифра, который они сами называют 乱字角 (ланьцзицзяо), и на одной из этих граней проступает истинный смысл сказанной ими мудрости. Может быть, наши стихи и являются ключом к этому шифру?