И Цзи Юнь рассказал историю о примерах из жизни буддийских монахов, строго соблюдавших обеты:
142. МОНАШЕСКАЯ ЖИЗНЬ
У колодца Тяньшуй в Цанчжоу жила старая монахиня, которую все называли мастером Хуэй 慧. Я не знаю её имени и не знаю, совпадает ли оно со словом 慧 «Хуэй» – «Понимающая», но все называли её этим именем. Когда я был маленьким, я видел, как она входила и выходила из дома моего дедушки Чжан Гуна. Она придерживалась строгой дисциплины и диеты, не ела сахар, говоря: «Сахар – это тоже самое, что и свиной жир». (糖亦豬脂所點成也). Она не надевала меха, говоря: «Это же самое, что есть мясо, так как мех относится к коже убитого животного». (寢皮與食肉同也). Она не носила шелка, говоря: «Один кусок шелка – это тысячи жизней загубленных шелкопрядов». (一尺之帛，千蠶之命也). Она сама выпекала хлеб для Будды, говоря: «На рынке все пользубтся ноги, чтобы добыть себе еду». (市中皆以足踏也). При возжигании благовоний она стучала камень о камень, чтобы получить огонь, говоря: «Огонь не чист». (竈火不潔也). Когда она не постилась, то добывала еду собственными ногами, прося милостыню, и отказывалась брать деньги, рассказывая, что одна служанка из семьи моего дедушки отдала в храме Будде в подарок кусок ткани. Монахиня это увидела, и сказал ей: «Ты должна использовать только своё имущество, чтобы делать подарки. Из-за потери ткани в вашем доме могут быть наказаны другие служанки, их могут выпороть плетьми. Как может Будда принять такое дарение от тебя»? (布施須用己財，方為功德。宅中為失此布，笞小婢數人，佛豈受如此物耶)? Женщина ласково объяснила ей: «В доме хранятся десятки тканей, и никто их тщательно не рассматривает один за другим. Вряд ли кто-то хватится их. Поэтому я и взяла один из них случайно. Из-за меня один человек был побит, и я испугалась проклятия, поэтому была встревожена и решила подать милостыню, чтобы попросить покаяние». ( 初謂布有數十疋，未必一一細檢，故偶取其一。不料累人受捶楚，日相詛咒，心實不安，故布施求懺罪耳). Монахиня ей посоветовала: «А почему бы тебе ни отправится тайком в дом и не положить обратно этот кусок ткани на прежнее место? Чтобы среди людей не было подозрения, и тогда ты будешь спокойна и свободна, и у тебя на сердце не будет угрызения совести». (然則何不密送原處，人亦得白，汝亦自安耶). Через несколько лет после смерти жены её ученики слили эту историю, и старик, мой дед, узнал об этом. В период правления императора Цяньлуна, когда ей было уже более семидесяти или восьмидесяти лет, она неожиданно пришла в дом Юя и сказала, что отправится в храм Танчжэ, чтобы поклониться Будде и получить посвящение, как молодая монахиня. Когда люди рассказывали о предыдущем инциденте, я качал головой и говорил: «Такого не бывает, чтобы монахиня, как бог, знала всё, что происходит вокруг». (實無此事，小妖尼饒舌耳). Они все вздыхали с восхищением от её проницательности. Когда она собиралась уходить, то попросила меня сделать надпись на табличке для храма Будды, и я попросил Чжао Чун-ну написать это для неё, но вместо его имени поставил своё. Она же, прочитав табличку, сложила ладони вместе и сказала: «Кто бы ты ни говорил, что написал это, пожалуйста, укажи истинное имя автора этой записи. И не лги перед Буддой». (誰書即乞題誰名，佛前勿作誑語). Мне пришлось изменить своё имя на имя Чжао, она забрала табличку и больше не возвращалась. Недавно я расспрашивал жителей Чанчжоу, но никто о ней не слышал и не знал её.
Был также монах храма Тяньци в Цзинчэне – третий ученик настоятеля Гао Чэна. Люди уважали его и называли Мастер Сан Ши, потом его имя было утеряно. Ученики Гао Чэна были весьма недостойны, и многие из них разбежались по разным местам. Однако этот монах никогда не погружался с головой в учение какой-либо секты, не проникался никакой атмосферой города, и не имел высокомерия монаха, которым отличаются некоторые дзэнские мастера храмов. Он был также очень строг в своей дисциплине и собирал в сумку еду, путешествуя пешком. И даже если его дорога была в тысячу миль, он никогда не брал повозку или лошадь. Мой покойный брат, Цин Ху, встретил его на полпути, и предложили ему поехать с ним, но он отказался. Когда в храм приходили чиновники, с ними он обращался без лишней вежливости, но когда в храм приходили крестьяне, с ними он обращался так же вежливо, как и с другими. Со мной обычно монахи обращались одинаково вежливо, когда я давал им больше или меньше милостыни, и если даже не давал никакой милостыни. После медитации и песнопений он только сидел в комнате или входил в храм, как будто там никого не было. Вот как он себя вёл. Однако все мужчины и женщины в общине говорили: «Учитель Сан Ши обладает высокими моральными качествами». (師父道行清高). Когда его спросили о его добродетели и благородстве, он растерялся. Я не знаю, почему он трогал сердца людей. Когда я спросил об этом Яо Ань-гуна, тот ответил: «Насколько я вижу, вхождение в знание многих людей может быть непонятным или приземлённым, а оно должно быть чистым и высоким. И вы должны вдохновлять своих учеников словом и наполнять их души, как пустые кубки, хорошими знаниями. Только тогда вы будете хорошими учителями. Эта монахиня и этот монах являются единственными путниками в своём роде, практикующими свою Дхарму». (據爾所見，有不清不高處耶？無不清不高，即清高矣。爾必欲錫飛、杯渡為善知識耶？此一尼一僧，亦彼法中之獨行者矣). Имя монаха Сан Ши станет известно вскоре после обретения им нирваны, и его попросят вернуться в храм, когда он встретится со своими внуками. (三師父涅盤不久，其名當有人知，俟見鄉試諸孫輩，使歸而詢之廟中).