И Цзи Юнь рассказал вроде бы неприметную историю о том, как после смерти мужа жена безуспешно пыталась покончить с собой, а душа покойного помогла осуществить её намерение. Но эта история породила множество произведений поэтов, которые интерпретировали эту трагедию –каждый по-своему:
145. ПУТЬ СЛЕДОМ ЗА УШЕДШИМ МУЖЕМ
У Сяолянь из Цзяннани был учеником Чжу Ши-цзюня. Когда его красота и талант померкли, и он умер, его жена поклялась уйти из жизни вслед за ним. Но ей не удавалось это сделать. (江南吳孝廉，朱石君之門生也。美才夭逝，其婦誓以身殉，而屢縊不能死). И тут она вдруг увидела в свете фонаря своего мужа, и он сказал ей: «Если ты переоденешься, то умрешь». (易綵服則死矣). Она его послушалась, и умерла. Жители деревни написали о Сяоляне поэму, и в этом написании приняли участие многие поэты. Я также написал для поэмы два своих стихотворения. Но в основном, поэма была написана Ши-цзюнем, который был глубоко тронут тяготами У Сяоляня и великодушием мученицы – его жены. Но о ней в поэме не было сказано ни слова. Юй также являлся вторым автором этой поэмы. Если Ши-цзюнь в эпитафии глубоко оплакивал взлеты и падения сыновней почтительности и великодушие сильной женщины, то некоторые люди могут заподозрить его в приукрашивании героев поэмы и обелении своих односельчан, на что Юй сказал им: «Нет, это – совсем не так. Существуют различные жанры письма. Комментарии автора Го Пу к сутре о «Писании гор и морей» 山海經 "Шаньхайцзин" и «Повести об императоре Му» 山海經 "Му тяньцзы" очень подробно описывают события в землях богини Сиванму. Его примечание «Эр-я, Ши-ди» 《爾雅．釋地》 во фразе «С Запада до матери-богини Сиванму» – это просто "западная земля, тусклая и пустынная", без добавления единого слова. (其注《爾雅．釋地》，於『西至西王母』句，不過曰『西方昏荒之國』而已，不更益一語也). Таков должен быть жанр комментария к священному Писанию. Жанр аннотационной сутры должен звучать именно так. Текст Цзинь-ши нельзя сравнить ни с различными заметками даосских чиновников, ни со словами в таблице исторической биографии. (金石之文，與史傳相表裏，不可與稗官雜記比，亦不可與詞賦比。). У Ши Цзюнбо очень большая библиотека книг, и он хорошо знает историю своих произведений. Он не заботится об этом в своей эпитафии. Как можно отрезать древнюю литературу и закон из-за их лжи»?! (石君博極羣書，深知著作之流別，其不著此事於墓誌，古文法也，豈以其僞而削之哉)?! Старый Юй многое забыл, помня имя сыновней почтительности и честности, а также фамилию взбалмошной женщины, но он не может этого вспомнить. Его нельзя сравнивать ни с банальными и разносортными записями, ни с трудами Конфуция. Ши-цзюнь очень хорошо разбирается в книгах, прекрасно понимает разницу в написании, и не пишет об этом в своём надгробии. Я слишком стар, чтобы помнить имя кандидата в сыновья. (余老多遺忘，記孝廉名承紱，烈婦之姓氏，竟不能憶). Гу Кунь-ци пока ещё здесь, и как только Хуан вернется на трон, он должен запросить больше информации по этому вопросу и написать об этом подробно. (姑存其畧於此，俟扈蹕回鑾，當更求其事狀，詳著之焉).
Прослушав эту историю, я сказал:
– И всё же, мне не понятно, почему древние литераторы на Востоке так болезненно относятся к памяти ушедших людей и написанию своих и чужих надгробных надписей на своих могильных плитах. Может быть, они делают это потому, что эти самые надгробные плиты являются разделом между их прошлой жизнью и жизнью будущей? Перед тем как порвать отношения с живыми людьми, они начинают осознавать древнюю истину, «кого нет, тот будет вечно»; а «кто без имени, не исчезнет». Вероятно, поэтому мы всегда являемся отражением чего-то, может быть, отражением самих себя. Ведь пустота всегда чем-то наполнена, а наполненность всегда является пустотой. И рождение наше в этом мире не случайно, потому что жизнь сама по себе имеет ценность само-реализовываться. Буддисты ставят цель перед собой – раствориться в пустоте, конфуцианцы же – само-реализоваться. Чем неоконфуцианство отличается от буддизма? Не тем ли, что искупление можно заслужить только в этом земном мире? Это и есть вера в саму жизнь. И эту веру люди обретают, живущие в этом мире, только работой над собой. Люди приходят к вере через свои поступки, потому что пытаются создать мир, описанный в божественных книгах. И совершить они это могут, лишь объединившись вместе. Но над буддистами и конфуцианцами стоят даосы, которые создают свои тайные знание, помогающие им самореализоваться и продолжить своё существование в вечности. Это они делают вечность своим настоящим. Хотя люди и считают, что «прошедшее забыто, грядущее закрыто, а настоящее даровано, почему его и называют настоящим». Но как сделать вечность настоящим? Это знают только даосы.