— Она действительно очень милая, — улыбнулась Нелли. — Редкий цветок. И, быть может, слишком экзотичный для обычной сельской клумбы. Но вы, мистер Топпс, собственно, и сами это уже поняли. — Она рассмеялась, увидев его смущение. — Как же я вас сконфузила! Вы ведь не знаете, о чем я говорю, да и с чего вам? Сегодня вы привезли от нашего милого друга хорошие новости, очень хорошие!
— Позвольте вас спросить, миссис Аиртон, а кто такой мистер Меннерс?
Нелли быстро переглянулась с супругом, который приподнял бровь и положил себе в тарелку овощей. На мгновение ее взгляд посуровел, но, когда она повернулась к Артуру, ее глаза сияли улыбкой.
— Ах, мистер Топпс, что за вопрос! Право, кто же такой мистер Меннерс? Я думаю, нам самим было бы интересно это узнать, да и ему, кстати, тоже. Ему — в первую очередь. Обещаю, мы как-нибудь сядем, и я вам расскажу всю эту историю. Но только не сегодня. Вы здесь только первый день, и вас ждет много куда как более интересного. К тому же господин Лу, который сидит, как мышка, на самом деле желает поскорее вас отсюда забрать. Хотите еще риса? А овощей? А чаю? Нет? Тогда я хочу вас кое о чем попросить. Дайте слово, что обязательно будете нас навещать, причем почаще, — вы меня поняли? Ну что ж, молодой человек, удачи вам в Шишане, — она протянула руку.
Доктор Аиртон тоже протянул руку. Несмотря на то что доктор выглядел щуплым и хлипким, его рукопожатие оказалось крепким и сильным.
— Удачи, мой мальчик, — сказал он. — Бог в помощь.
Лу Цзиньцай и Артур Топпс снова отправились в путь. Они говорили о мануфактуре по производству щелочи, которую Лу Цзиньцай отстроил на собственные деньги, после того как ее сожгли боксеры. Он рассказал о том, что торговля с Цицихаэром, как, собственно, и с другими городами, неуклонно идет в гору. Артур поведал о новых производственных методах, которые компания «Бэббит и Бреннер» собирается ввести в Китае.
Они свернули за поворот, и перед ними предстали стены города, вздымавшиеся ввысь над равниной, словно укрепления сказочного замка. Показались огромные ворота с башенками, будто сошедшие со страниц средневекового романа.
— Шишань, — произнес Лу Цзиньцай. Впрочем, пояснение было излишним.
— Какая… какая красота, — прошептал Артур.
Им пришлось спешиться, чтобы русские солдаты осмотрели экипаж. Артур, раскрыв рот, взирал на ласточек, порхавших вокруг свитых в бойницах гнезд.
Слева до него донесся странный мяукающий звук. Опустив взгляд, Артур увидел нищего слепца, который сидел, прислонившись спиной к крепостной стене. Голова нищего была гладко выбрита, а сам он одет в тогу буддийского монаха. Топпсу стало не по себе. Ему показалось, что слепец внимательно смотрит на него незрячими глазами. Маленький мальчик, сопровождавший слепца, протянул чашу для подаяний, и Артур в смущении стал хлопать по карманам в поисках мелочи.
В тот самый момент, когда монета звякнула о дно чаши, Артура окликнул Лу Цзиньцай. Солдаты закончили досмотр, Артур залез в экипаж и в следующую минуту, задрав голову, уже взирал на жуткие зубья подъемной решетки, нависавшие у него над головой.
Ощущая переполнявший душу восторг, Артур Топпс въехал в Шишань. Он чувствовал, что в его жизни начинается новый этап и его ждут захватывающие дух приключения.
Послесловие
Когда я сел за роман о боксерском восстании, то, естественно, не мог не вспомнить о своих предках, живших и работавших в Китае. Мой прадед, врач-миссионер из Шотландии, бежал через северные ворота Чанчуня, тогда как отряды боксеров входили в город через южные ворота. Если бы боксеры его схватили, прапрадеда, скорее всего, ждала бы смерть, и тогда бы моя бабушка, а значит, и я никогда бы не появились на свет.
С того времени то один, то другой член нашего семейства связывал свою судьбу с Китаем. Мои предки работали в Китае врачами, железнодорожниками, имели собственное дело. Я родился в Гонконге, мама — в Циньхуандао, ее мать, моя бабушка, в Чанчуне. Я вырос в Гонконге среди тайпэнов. Последние восемнадцать лет я живу в Пекине и работаю в одной из самых старых китайских торговых компаний.
Не надо думать, что в основу сюжета легли семейные предания. Вовсе нет. Моя любимая бабушка перевернулась бы в гробу, если бы хотя один из жутких персонажей, созданных мной, отдаленно напоминал бы ее папу или маму. Однако, должен признаться, я взял на себя смелость приписать доктору Аиртону страсть к грошовым романам о ковбоях, к которым, согласно семейным преданиям, был далеко не равнодушен мой прадед-пресвитерианин. Также я наградил Аиртона медалью за мужество, проявленное при борьбе с эпидемией чумы. Основой тому послужила наша семейная реликвия: в последние годы существования Цинской династии мой прадед был награжден орденом Золотого дракона. На ордене размером с блюдце выбит дракон с поблескивающей чешуей. Когда держишь орден в руках, ощущаешь странную сопричастность с далеким, давно сгинувшим миром: жестоким, порочным, загадочным и великим.