Похоже, какой-то смысл могло иметь последнее противопоставление: бык — музыкальный инструмент и мост, хотя логики в этом не было; бык (примитивная необузданная сила), возбужденный музыкой (хитрость, тайна, скрытая пропаганда), хочет разрушить старый мост. Если бы вместо моста фигурировала колонна или крепостная стена, или другой символ государства, в сновидении можно было бы отыскать смысл, но мост не олицетворял ничего подобного. Обычно он символизировал оказываемые людям благодеяния в самом широком смысле, также как родники, дороги… Погоди-ка, пробормотал про себя Марк-Алем, и у него перехватило дыхание. Мост был связан с их фамилией… Уж не беда ли какая-нибудь…
Он перечитал еще раз текст и вздохнул с облегчением: бык вовсе не нападал на этот мост. Крутился на помойке и ничего больше.
Безумное какое-то сновидение, решил он. Радость от обнаружения этого сна в текущем деле сменилась чувством презрительной неприязни. Теперь он припомнил, что и тогда, когда он прочел его в Селекции, сон показался ему бессмысленным. И почему было сразу не отправить его в корзину! Марк-Алем занес было перо над листком, чтобы наложить резолюцию: «толкованию не подлежит», но рука его замерла в воздухе. Оставить пока, чтобы завтра взглянуть еще разок? Посоветоваться с уполномоченным? На самом деле обращение за советом допускалось, хотя могли посмотреть и неодобрительно, если этим злоупотреблять. Марк-Алем занервничал. Хорошо бы закрыть это дело сегодня, он и так уже слишком долго его рассматривал…
Он взялся за другое сновидение, последнее, быстренько его растолковал и вернулся к отложенному. Его вновь охватили сомнения, и тут в зал вошел начальник Интерпретации. Он о чем-то пошептался с уполномоченным, потом оглядел помещение, словно пересчитывая оставшихся, и снова что-то сказал уполномоченному.
— Ты и ты, — раздался голос уполномоченного, когда начальник вышел. Марк-Алем посмотрел в его сторону, — и вы двое там. И ты, Марк-Алем, вам всем сегодня нужно поработать сверхурочно. Начальник только что сообщил мне о срочном деле, толкование которого нужно закончить сегодня вечером.
Никто не проронил ни слова.
— Пока не принесли дело, сходите в буфет, перехватите что-нибудь на скорую руку, — продолжал контролер. — Возможно, придется задержаться надолго.
Один за другим они вышли из зала. Кое-где слышны были звуки захлопываемых дверей и поворачиваемых ключей. Уходили последние задержавшиеся.
Буфет казался мрачным в столь поздний вечерний час. Немногочисленные буфетчики с изможденными лицами, отодвинутые к стене столы, чтобы освободить место для уборки, — все это навевало тоску. Марк-Алем заказал чашку салепа с маленькой булочкой и нашел местечко в самом дальнем углу. Ему не хотелось, чтобы кто-то нарушил его одиночество. Он медленно выпил салеп, с трудом проглотив булочку, затем, еле поднимая ноги и не глядя по сторонам, вышел.
Какое-то время он словно в обмороке шел по бесконечной галерее первого этажа. Еще не стемнело, но начинало смеркаться. Из большого узкого окна в конце коридора падали последние лучи угасающего дневного света. Спешить было незачем, и вполне можно было пройтись, чтобы не запирать себя раньше времени в тошнотворном рабочем зале. Изредка до него доносился скрип припозднившейся закрываемой двери. Галерея была совершенно безлюдной, и он почувствовал своего рода удовлетворение, что мог идти в полном одиночестве сквозь пустое пространство, в конце которого узкая бойница окна испускала тусклый сам по себе, даже если бы стекла и не были покрыты слоем пыли, свет.
Марк-Алем дошел до поворота, где, подняв голову, взглянул вверх, словно в бездонную пропасть, и собирался уже возвращаться, когда ему почудилось, что он услышал какой-то шум посреди этого безмолвия. Он замер и прислушался. Похоже на звук приближающихся шагов. Наверное, это были сотрудники, ответственные за входные ворота, и он собрался уже было идти дальше, но что-то удержало его на месте. Теперь шум приближался, он доносился из бокового прохода, пересекавшегося с главной галереей. Марк-Алем замер у стены и ждал, что же произойдет. О господи, вырвалось у него, когда на перекрестке показалась толпа людей, несущих на плечах черный гроб. Они не заметили его и тут же скрылись за поворотом. Провинциальный сновидец, пробормотал он про себя, в то время как звуки шагов растаяли вдали. Марк-Алем огляделся. Это как раз рядом с тем местом, где он тогда увидел часового перед комнатами изолятора. О боже, наверняка это был он.