Мне было очень неудобно одной рукой держать громоздкий ящик, поэтому я прижала трубку к уху плечом и, лавируя между покупателями, продолжила разговор. Правильнее всего в этой ситуации было сказать: «Бабуля, я перезвоню тебе минут через десять». Но я услышала про важное дело и испугалась:
– Говори скорей, какая пакость приключилась?
– Наоборот! – радостно воскликнула Белка. – Я выхожу замуж.
Я решила, что ослышалась.
– Прости, не поняла.
– Я приняла предложение Мити, хочу тебе все рассказать, – пояснила Белка.
Я вздрогнула и уронила-таки телефон. Хотела нагнуться, и тут какая-то здоровенная тетка, одетая в немыслимо яркое оранжевое платье, налетела на меня. Да еще наступила своей ножищей размера этак сорок второго на мою ступню в элегантной лодочке.
Боль прошила ногу, я взвизгнула, уронила коробку с кубком, упала на пол рядом с мобильником, из которого летел испуганный голос Белки:
– Степашка! Ты где?
– Здесь, – сдавленно ответила я.
– У тебя все в порядке? – надрывалась бабуля.
Сказать правду, что лежу в торговом зале на полу, народ пялится на меня и хихикает, а моя нога словно побывала в бетономешалке, и, похоже, симпатичная туфелька навсегда вышла из строя?
– Мне надо волноваться? – вопрошала Белка.
– Нет, все супер, – прокряхтела я, хватая трубку и поднимаясь. – Просто дел много навалилось.
– Ты же придешь? – заискивающе поинтересовалась бабуля. – Митя замечательный, талантливый, тонкий, интеллигентный, творческий…
– Угу, – пробормотала я, рассматривая сломанный каблук, – непременно. И…
Остаток фразы застыл на кончике языка. Где коробка с кубком? Я выпустила ее из рук, когда слониха в оранжевом отдавила мне ногу. Я начала шарить взглядом по торговому залу и, о радость, увидела ящик с призом, который отлетел к подиуму, где проходят презентации новых теней и губной помады.
– Степашка! – занервничала бабуля. – Почему ты молчишь?
Я сбросила вторую туфельку.
– Извини, у нас тут сегодня сумасшедший дом. Я поняла: «Рагу», девять вечера. Непременно приеду.
Успокоенная Белка отсоединилась. Я запихнула телефон в карман платья и, радуясь тому, что дресс-код бутика «Бак» предписывает всем сотрудницам без исключения даже в жаркое время года являться на работу в колготках, поспешила к коробке с кубком. Сейчас вернусь в офис, выброшу чулки, надену новую пару и пойду в отдел охраны.
Глава 4
– Что случилось? – встревожилась Ирина, увидев меня. – Почему ты босиком?
Я села на стул и бросила на пол туфли.
– Вот, полюбуйся! Огромная тетка, просто Годзилла, отдавила мне ногу. Я упала, сломала каблук, уронила коробку, та отлетела к стенду для презентации новинок, пришлось босой по залу за ней носиться.
– Хорошо еще пальцы не сломала! – ахнула коллега.
– Зато туфелька скончалась в муках, – резюмировала я, разглядывая лодочки. – Каблук можно было бы прибить, но с ободранным лаком ничего не поделаешь.
– Жалко, – вздохнула Ира. – Я к своим шмоткам отношусь, как к людям.
– А вот я к некоторым представителям человеческой расы отношусь хуже, чем к своим вещам, – сердито буркнула я. – Ладно, делать нечего. Хорошо, что имею привычку держать в столе пару балеток и новые колготки. Черт, нога-то болит…
– Лед бы надо приложить, – посоветовала Ира. – Может, сбегать в кафе на третьем этаже? У них точно есть.
Я пошевелила пальцами.
– Вроде отпускает. День невезения какой-то… И не только у меня. Катя, продавщица из отдела бижутерии, ногу подвернула, упала, колено ушибла. И посетители сегодня в ударе. Может, в сумасшедшем доме выходной и всех отпустили погулять? Надо попросить у Франсуа разрешения носить защиту вроде той, которой пользуются хоккеисты: щитки, наколенники, маски.
Розова рассмеялась.
– Гламурно. Давай я отнесу коробку в отдел охраны?
– Нет, – вздохнула я, – Роман Глебович просил никому не сообщать, что кубок в офисе. И так я нарушила его приказ, показав тебе приз. Я переведу дух, поменяю чулки и сделаю попытку номер два добраться до Лапина. Вот сейчас встану…
– Сиди, – приказала Ира. – Где лежат колготки и другие туфли?
– В нижнем ящике стола.
Розова посмотрела на пол.
– Подниму коробку с призом?
– Конечно, – засмеялась я.
Ирина схватила упаковку, постояла секунду, потом пробормотала:
– Слушай, она слишком тяжелая.
– Кубок не пушинка, – вздохнула я. – Наверное, он из стали плюс самоцветы.