Проживая в Париже, великий князь продолжал сохранять связи с членами семейства; он был участником многих событий в жизни своих многочисленных племянников, поддерживая их в трудные и счастливые дни. Он принимал участие в женитьбе великого князя Кирилла Владимировича, когда тот оказался в опале, а также был приглашен на свадьбу великой княжны Марии Павловны. Свадьба великой княжны Марии Павловны со вторым сыном шведского короля Густава герцогом Вильгельмом Зюдерманландским состоялась в апреле 1908 года. По случаю бракосочетания дочери своего младшего брата Павла Александровича великий князь Алексей Александрович прибыл из Парижа.
Великий князь Гавриил Константинович, вспоминая эту свадьбу, отмечал, что"…принц был громадного роста, очень худой, с длинной шеей. Он был морским офицером и потому был в морской шведской форме".
Большой Царскосельский дворец сиял огнями. Приглашенные дамы были в великолепных туалетах с драгоценностями; а также было много красивых мундиров.
"Невеста была в русском парчевом серебря ном платье-декольте с большим шлейфом. Ее шею украшало колье из больших бриллиантов. Корсаж ее платья был покрыт бриллиантовыми украшениями. Кроме короны, ей надели бриллиантовую диадему с вуалью из старинных кружев… Поверх платья невесты накинули малиновую мантию с горностаем" [13, с. 62].
После окончания венчания в церкви дворца состоялся парадный обед.
"Обеденный стол был замечательно красиво декорирован. Молодые сидели с Государем, Государыней и Шведским королем… За каждым принцем и принцессой и членами Семейства стояли придворные чины и камер-пажи. Первые наливали нам шампанское, а вторые держали накидки, перчатки и веера великих княгинь и принцесс, и головные уборы великих князей" [13, с. 63].
В Павловске в Большом бальном зале был устроен "Семейный обед". "Играли балалаечники Измайловского полка и Мария Павловна танцевала русскую, а за ней и все начали танцевать".
На обратной дороге в Царское Село великий князь Гавриил Константинович и его дядя вели кий князь Алексей Александрович "говорили о Чехове. Я тоже помню, как дядя Алексей сказал, что в жизни следует все испытать. Он был очень похож на своего брата, Александра III, но красивее его", — писал великий князь Гавриил Константинович [13, с. 65].
Первого октября 1908 года великий князь Алексей Александрович скончался в Париже от воспаления легких.
"По случаю смерти дяди Алексея были панихиды, и одна из них — у Государя, в Царском Селе", — вспоминал великий князь Гавриил Константинович. "После панихиды великий князь Борис Владимирович сказал государю, что его отец, Владимир Александрович, очень огорчен смертью брата и был бы счастлив, если бы Государь разрешил его сыну, Кириллу Владимировичу (бывшему в немилости в это время) приехать на похороны. Государь согласился и снова пожаловал его флигель-адъютантом" [13, с. 69].
Кирилл Владимирович, чрезвычайно любивший своего дядю, генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, считал, что "даже в своей смерти он пришел мне на помощь, как всегда делал в течение всей жизни. В моей памяти он останется одним из самых достойных и благородных людей, которых я когда-либо знал".
С. Ю. Витте в своих воспоминаниях писал: "Первого октября [1908 г. ] скончался в Париже великий князь Алексей Александрович. Это был прекраснейший человек, весьма добрый, никому не делавший зла, очень приятный в своих отношениях, имеющий то качество, которым должен обладать великий князь, а именно — благородство. Внешность Алексея Александровича также соответствовала его рангу. По существу и в политическом отношении это был человек совершенно слабый.
Во всяком случае, смерть великого князя огорчила не только всех его друзей, но и всех лиц, близко его знавших.
В отношении лично меня, а в особенности — моей жены, великий князь был в высокой степени внимателен и любезен, даже после того, как я ушел с поста председателя Совета Министров, когда сделалось модным набрасываться на меня со всех сторон".
Новые хозяева
Сведения, приведенные В. И. Александровой в исторической справке, хранящейся в Государственной инспекции по охране памятников, разрозненные архивные данные и воспоминания современников позволяют сложить цельную кар тину использования дворца после смерти вели кого князя Алексея Александровича.
Вопрос о дальнейшей судьбе дворца встал не медленно, поскольку огромное здание со службами требовало значительной суммы на свое содержание. Поэтому потребовался Специальный указ Николая II о продлении до 1 мая 1909 года "от пуска на содержание дворца в бозе почившего великого князя Алексея Александровича".
Так как Алексей Александрович не оставил никакого завещания, его наследники были определены императорским указом, подписанным в Царском Селе 10 января 1909 г. Наследниками, получившими по 1/3 всего имущества, были объявлены братья великого князя Владимир и Павел Александровичи и племянник Михаил Александрович. От умершего вскоре Владимира Александровича его доля перешла к жене Марии Павловне и его детям Кириллу, Борису, Андрею Владимировичам и дочери Елене Владимировне.
Прежде всего, начался раздел тех ценностей, которыми был до предела насыщен дворец. Не говоря о многолистных описях нескольких тысяч бутылок вин, водок, наливок, настоек всех стран, описи содержат перечни сотен картин русских и западноевропейских художников XVIII–XX веков, китайских и японских фарфоровых изделий, серебра, мебели и другого имущества.
Одновременно с этим возник вопрос о передаче в качестве части наследства здания дворца одному из сонаследников. 16 марта 1909 года Николаю II был представлен доклад, озаглавленный "Проект раздела имущества". Из этого доклада становится известно, что великая княгиня Мария Павловна выразила желание оставить за собой дворец, службы при дворце и небольшую часть сада. Необходимость раздела недвижимого имущества повлекла за собой оценку дворца, служебных построек, канализации, водопровода и всех "предметов для электрического освещения".
Тогда же начались переговоры с частными лицами о покупке у наследников отдельных частей земельного участка при дворце. Уже 26 июня 1909 года была составлена "Запродажная запись" о купле потомственным почетным гражданином Г. Г. Борманом (Жорж Борман, владелец кондитерской фабрики). Борман приобрел часть сада, где находились оранжереи и дом садовника.
Новые наследники не думали о сохранении целостности художественного ансамбля, они стремились к максимальному извлечению прибыли. Мария Павловна не только предоставила Борману право распоряжаться землей и строениями по своему усмотрению, но и направила ему пожелание, чтобы земля "вновь приобретенная Вами, послужила к расширению деятельности Вашей фабрики и вящему процветанию предприятия".
2 июня 1910 года инженер Третьяк и архитектор Е. Ф. Шретер определили границы купленного участка, а 5 июля того же года было разрешено по определенной границе поставить забор, урезав планировку Собственного садика.
Летом 1911 года был продан еще один участок. На этот раз — одному из директоров Русско-американской резиновой мануфактуры фон дер Пальсу, чем был отрезан еще один кусок от сада, выходящий на Английский проспект.
Однако судьба дворца, Парадного зала и основной части Собственного сада, а также основных построек оставалась невыясненной. Это не означало, что дворец остался без надзора. В нем содержалось необходимое число обслуживающего персонала, велись ежегодные ремонтные работы. Например, в 1911 году ремонтировалась кровля.