Но, помедлив, неожиданно даже для себя я сделала выпад и схватила цветочный горшок, крепко прижав к груди.
- Что вы! Люблю глазоцветы! Ммм, вкуснятинка! – вдохновленно врала я, пятясь к двери. – Я на минуточку. Мне что-то… воздуха не хватает, а можно я попрошу вон тот фонтан шоколада? – нагло ткнула я пальцем в огромную вазу. – Пожа-алуйста-а!
Сделав глаза кота из Шрека, я проворно выскользнула на волю. Колокольчик звякнул над головой, глубоко вдохнув, я кубарем вывалилась из дверей и, нервно оглядываясь, бросилась за ближайший угол, надеясь, что найду подходящее место.
Пока упакуют фонтан, я успею сделать свое коварное дело. Повертев головой, заметила еще один угол и бросилась туда, крепко прижимая горшок к груди. Точно, здесь и правда есть полоска свободной земли. Идеально.
- Я посажу вас, - твердо решила и, отойдя в сторону, опустилась на край клумбы. Пальцами я разгребла землю, тревожно оглядываясь, не нашел ли меня дракон. Поковырявшись в горшке, достала ком земли и погрузила его вместе с цветами в вырытую ямку. – Вот так…
Наверное, это будет странно, если меня застанут за садоводческими работами в самом разгаре. Интуиция подсказывала, что с этими цветами не так обходятся, но стоило представить, как эти глазки безжалостно раскусывают, как руки сами начинали усиленно утрамбовывать землю.
Места здесь скрытые от общих глаз, глядишь – и цветочки доживут до зимы. Если в этом мире, конечно, есть зима. Я в тревоге повернулась, пытаясь понять, откуда доносится странное горловое рычание. Оно было тихим, настолько, что сливалось со звуком ветра.
Что меня обеспокоило, но, видимо, показалось. Улица освещалась лишь отблесками огней, плывущих по небу, ветер гнал по земле сухую листву. В этом городе не было привычного асфальта, все улицы выложены массивными круглыми камнями, вроде брусчатки. Безмолвные дома разглядывали меня темными окнами – и кругом тишина, лишь ветер шелестит.
И все-таки красиво здесь. Я полюбовалась на цветы, весело покачивающиеся на стеблях, и вздохнула: справилась. Задрав голову, всмотрелась в плывущие по небу разноцветные фонарики, яркие огоньки согревали душу. Теперь осталось дождаться императора.
Это был чуть ли не единственный спокойный момент в этом мире, и я глубоко вдохнула, наслаждаясь им. Зажмурилась, впитывая окружающие запахи цветов и листвы, и чистого воздуха без примеси выхлопных газов.
Мало же для счастья надо, просто никаких демонов и красивый город с фонариками в небе. Легкий ветерок шевелил мои волосы, ласковый и теплый, если бы не внезапный порыв, швырнувший в лицо цветную афишу.
От неожиданности поймав «подношение», я нахмурилась. Пригладила растрепавшиеся волосы и, помедлив, развернула афишу на коленях.
- «Пифия Пресветлого Бога, единственная и неповторимая… всего раз в году… бла-бла освященная каким-то пламенем, рожденная в пене морской… ответит на любые вопросы от самих богов… успей успеть», - озадаченно прочитала я, и уже хотела было смять бумагу и выбросить, наученная тысячей рекламных листовок, сладко зазывающих в ловушку.
Но остановилась.
Стоп, я же в магическом мире! Даже сам император желает попасть к этой пифии… так может, она правда ответит на все вопросы?
Мои вопросы не для ушей дракона, но у меня было их так много… ведь он все равно туда собирается, что, если мне опередить его величество?
Ведь вдруг пифия знает, как мне попасть домой?...
Это была великолепная идея, осталось потихоньку «заблудиться» в нужном направлении. Но вскочила я вовсе не поэтому.
- А… хорошая собачка… - широко раскрыла я глаза, увидев, как ко мне подкрадывается черная тень, до ужаса похожая на волчью…
Только размером больше! И глаза у нее горели красным!
- Р-рав! – рявкнула собака. Так вот кто рычал! Хорошая была мысль выведать о местных тварях, потому что одна из них сейчас мной закусит!
- Спокойно… - попятилась я, выискивая, что бы такое с земли поднять, ведь говорят, на собак этот жест действует отрезвляюще.
Но это на обычных собак, эта же дернулась ко мне, стоило слегка наклониться. Вздрогнув, я отшатнулась, уже собираясь звать императора на помощь. Что-то подсказывало, он явится, как только мне будет угрожать опасность, должен почувствовать.
Но даже если император почувствовал, он не успел бы на выручку.
- Попалась! – гаркнул мне в ухо грубый голос. Я замычала, перехваченная чужой ладонью, ловко закрывшей мне рот; вцепилась в чужое запястье и заскребла ногами по земле, сопротивляясь изо всех сил чужой хватке.