– Что ж… ему я не смогу отказать. Потому что до сих пор жив и могу говорить и править Россией только благодаря этому человеку. – Николай резко взмахнул рукой, и стоявшие рядом с приговорёнными солдаты Сапёрного батальона начали споро снимать с их шей петли и сводить их с крышек люков, которые должны были распахнуться, заставив приговорённых повиснуть на верёвке… император же наклонился к стоящему на коленях Даниилу и яростно прокричал: – Но и тебя, мой верный слуга, я видеть рядом не хочу. Ты отправишься с ними и проследишь, чтобы твоё заступничество не привело к ущербу для России и её народа. Понял меня?
– Да, государь…
После чего Николай наклонился ещё ниже и зашипел уже едва слышно:
– Ах ты ж сволочь – добился своего! Всё равно в Калифорнию я тебя не отпускаю. На север поедешь. В Архангельск. И не дай бог, вы не построите мне этот ваш корабль…
– Да, государь, – так же тихо отозвался Даниил.
– И ещё, не дай бог, твои выкормыши мне без тебя дорогу не построят. Всех в Сибири сгною!
– Построят, государь, не сомневайся, – снова отозвался Данька. Николай ожёг его яростным взглядом и, резко развернувшись на каблуках, быстрым шагом двинулся в сторону от Даниила. А бывший майор шумно выдохнул и обессиленно осел. Получилось…
Следующие несколько дней прошли как в тумане. Собирать ему было особенно нечего, к тому же эту обязанность взял на себя Прошка. Он даже оскорбился, когда Данька предложил ему остаться здесь, в Сусарах.
– Да как же это, ваше сиятельство, нешто я провинился чем, что вы меня от себя удаляете? Нет уж, куда вы – туда и я!
– Да уж, – усмехнулся Даниил, – недолго я сиятельством побыл.
– Как так?! – испуганно замер Прошка. Он вообще посвящение Даниила в графское достоинство воспринял с куда большим воодушевлением, нежели сам бывший майор. Как будто графом сделали его самого. – Нешто отобрали?
– Да нет пока, – пожал плечами Данька. – Но не думаю, что государь после такого меня в графьях оставит. Рассердился он на меня шибко. Сам видишь – в Архангельск высылает.
– А-а-а-а… а я вот не согласен! – внезапно вскинулся Прошка. – Нет такого закону, чтобы жалованное обратно забирать!
– Так государь – сам себе закон. Как захочет – так и будет, – несколько удивлённо ответил бывший майор, изрядно озадаченный реакцией своего слуги. А Прошку между тем понесло:
– Да что ж деется-то, люди добрые… как же ж так можно-то – раз, и всего нажитого человека лишать? Да это ж…
– Так, всё – хватит! – рявкнул на него бывший майор. – Я этого титула не просил и горевать, если меня его лишат, – тоже не собираюсь. И вообще, я тебе предложил здесь остаться.
Прошка насупился:
– Вот ещё! Хватит – отпустил вас, ваше сиятельство один раз на Урал – так вас там чуть на дуэли не убили. Хватит уже дурака валять – вместе поедем… И вообще, мы люди маленькие, тёмные, в этих ваших высоких материях не разбираемся, так что, чтобы там государь император не решил, для меня вы как были сиятельством – так и останетесь. Вот! – После чего повернулся и вышел из кабинета Даниила, в котором тот разбирался с содержимым своего сейфа. Но не успела за ним закрыться дверь, как в неё постучали.
– Да!
– Есть минутка, ваша светлость? – в приоткрытую дверь просунулась голова Карла.
– Заходи, – выдохнул Данька. Карл уже давно стал кем-то вроде начальника всей его химической части – он лично отбирал людей, определял, кто сразу приступает к работе, а кто едет учиться в европейские университеты и в какие именно, заказывал нужное оборудование, составлял программы исследований и следил за тем, чтобы были достигнуты необходимые результаты… И при этом он продолжал и лично активно заниматься химическими исследованиями.
Главной задачей, которую поставил перед ним Данька, было создание динамита… то есть на данном этапе – нитроглицерина. И он её решил. Даже два раза. Но, увы, оба химических процесса, с помощью которых Карл получил нитроглицерин, прекрасно работали в лаборатории, но вот производство десятков, а потом и сотен тысяч пудов взрывчатки на их основе было не построить. Слишком дорого. И проблемно с точки наличия на рынке необходимых реагентов. А строить очередное производство для их изготовления бывший майор не хотел. И так всякого уже понастроил – часов в сутках не хватает, чтобы за всем уследить! Так что сейчас Карл занимался отработкой очередного – третьего по счёту – процесса получения нитроглицерина… А в отдельно выстроенной мастерской его пока нарабатывали по второму. Но не для производства динамита, а в качестве лекарства. Потому что Вилие[12] в него буквально вцепился… Впрочем, насколько бывший майор помнил из рассказов ефрейтора Гогохия – нитроглицерин изначально использовался именно таким образом. А его взрывчатые возможности считали досадной помехой. И лишь после того, как Нобель придумал смешивать его с кизельгуром, появился знаменитый динамит… причём, по рассказу ефрейтора, Нобель всю жизнь сам страдал от «грудной жабы», но использовать производимый на его заводах тысячами тонн нитроглицерин в качестве лекарственного средства категорически отказывался. Впрочем, так ли это было на самом деле либо всё это обычные околомедицинские байки – бывший майор не знал. Да это было и неважно.
12
Яков Васильевич Вилие (Джеймс Уайли) – шотландец, выпускник Эдинбургского университета, военный врач, лейб-хирург российского императорского двора, организатор военно-медицинского дела в российской армии – во время Бородинского сражения лично произвёл 200 операций, в момент текущей главы президент Императорской военно-хирургической академии.