Василиса отвернулась к окну, ей было странно и непривычно слышать такое от всегда самоуверенного Волкова. Глупое сердце стремилось к нему, хотелось руками взъерошить темные волосы и прижать его голову к своей груди, чтобы унять эту боль, звучавшую в его голосе.
Она обхватила себя руками и еще глубже вжалась в кресло, чтобы, не дай Бог, не броситься с утешениями к мужчине, унизившему ее.
– Андрей, езжай к своей невесте, она, наверное, ждет.
– Да нет никакой невесты! – с раздражением бросил тот.
– То есть как это нет? – удивленно воскликнула Васька. – Ведь ты же за ней уехал?
– Это был ложный след, я не нашел ее.
Девушка горько усмехнулась.
– Вот, значит, как? А если бы нашел, приехал бы?
– Приехал, – глядя Ваське в глаза, твердо ответил Андрей. – Приехал бы, Вася, не сомневайся. Я хотел, чтобы вы с Ксенией без жилья и без поддержки не остались. Я бы вас не бросил, даже когда бы пару нашел. Вась, возвращайся, а? Я не могу без тебя. Не поверишь, я уже которую ночь спать спокойно не могу.
– Нет, Андрей, я не вернусь. Что было, то прошло. Мы с Ксюшей и сами справимся, не переживай.
– Вась…
– Андрей, ты правда не понимаешь, как это все выглядит? Ты молодец, хорошо решил устроиться. Пока пары нет, и Васька сойдет. А я не могу так. Я думала, что смогу, но нет. Я теперь знаю эту боль, и второй раз на нее решиться не смогу. Рано или поздно твоя пара найдется и мне снова придется тебя покинуть, а мне и одного раза достаточно. Это слишком тяжело, не мучь меня, пожалуйста, оставь!
Васька чувствовала, как горячие слезы текут по щекам, но ничего не могла поделать с этим. Истеричка! И почему у нее никогда не получается сохранить достоинство в такие моменты? Наверное, она сейчас ничего, кроме брезгливой жалости, у Волкова не вызывает.
Внезапно, Андрей вскочил с дивана, сгреб Ваську в охапку и усадил к себе на колени.
– Тише, тише, девочка моя! Не плачь, не рви душу и себе, и мне! Васенька, ну что ты…
Василиса чувствовала, как твердые губы прикасаются то к виску, то к скуле, щетина слегка оцарапывает кожу. Так привычно и знакомо – ведь это ее Андрей, мужчина, лучше которого нет на свете, и другого такого у Васьки никогда не будет. Ей хотелось бы продлить этот миг на целую вечность, чтобы всегда вот так вместе сидеть на диване, нежиться в его объятиях, вдыхать родной запах и слушать низкий с хрипотцой голос. И пусть бы этот миг никогда не заканчивался, ничего другого ей и не надобно. Такая малость нужна для счастья, но уж такая у Васьки судьба, что и эта малость недостижима! Не её это Андрей. Он не ей принадлежит, а какой-то чужой женщине, которая однажды явится, как явилась во сне недавно, и заберет у Васьки счастье. Потому что не Васькино это счастье, арендованное оно. Как эта квартира и этот диван. Василиса подняла руку и провела ладонью по мужскому подбородку, чувствуя, как щекочет ладонь щетина.
– Уходи, Андрей. Уходи и оставь нас в покое. Я на тебя зла не держу, ты не думай. Просто не судьба, так бывает.
– А я никуда не уйду, – глухо проговорил Волков. – Не могу я вот так уйти и оставить тебя. Прости меня, а? Ну идиот я, надо было сразу тебе рассказать. Вася, я больше не ищу её, я прекратил поиски.
– Рано или поздно вы встретитесь, я уверена в этом. Не хочу пережить это еще раз. Пожалуйста, Андрей, уходи!
Васькин голос сначала сорвался на крик, а затем потонул в рыданиях. Она чувствовала, как горячие мужские руки гладят ее по плечам и жалость к себе заполняла душу. Решив, что такая жалость – явление деструктивное, она выбралась из объятий Волкова и вновь пересела обратно в кресло.
– Как Ксюша? Ей нравится новая школа?
– Вполне, – Василиса пожала плечами.
– Я узнавал, это хорошая школа. Вась, а что с вашей квартирой? Той, в которой вы с бабушкой жили?
– Ничего. Там сейчас ее племянник живет, ему она по наследству перешла.
– А как же вы? Ведь вы были несовершеннолетними на момент ее смерти?
– Было завещание, но его оспорили – какая-то ошибка при оформлении была допущена. Это долгая история, и к тебе она уже не имеет отношения. Андрей, тебе пора, скоро Ксюша придет, а она тебя больше не жалует.
– Вот как? И она тоже?
Волков поднялся и подошел к окну, за которым раскинулась россыпь панельных многоэтажек.
– Я виноват перед тобой. Не знаю, сможешь ли ты простить, но я буду надеяться, что рано или поздно это произойдет. Устраниться из твоей жизни я не могу, даже не надейся – ты слишком много для меня значишь. Я не знаю, как это возможно, никогда раньше не слышал о подобном. У тебя есть деньги на продукты и оплату жилья?
– Я накопила немного, нам хватит, к тому же я работу ищу.