Вечерний звонок от Егора немного отвлек от раздумий.
– Привет, ты, говорят, опять Сибирцевых похитил? Не надоело еще?
– Что значит опять? Это в первый раз, между прочим. Да и не похитил, а просто настойчиво пригласил пожить в своем доме.
– А то, что они не хотели принимать твое щедрое предложение – это несущественная мелочь, видимо?
– Егор, я рад, что тебе не надо объяснять такие банальные вещи. Кстати, я приглашаю тебя на свадьбу в качестве свидетеля, дату сообщу позднее. Я, правда, не имею ни малейшего понятия, что должен делать свидетель на свадьбе, но у людей, кажется, так принято. А Ярослава пусть будет свидетельницей, а то у Васьки подруг нет, а Ксюшка маленькая еще. Да и не положено, наверное, сестре, свидетельницей быть.
В трубке повисло долгое выразительное молчание. Наконец, прокашлявшись, Ларионов заявил:
– А что, она уже согласилась?
– Она еще не знает, но узнает сегодня непременно. А насчет согласия – ты же знаешь, я умею быть убедительным.
– Ну-ну. А когда предназначенная найдется, что будешь делать? Разводиться?
– Нет, пусть живет своей жизнью, а я своей. Может она вообще никогда не найдется!
– Андрюх, ты не хуже меня знаешь, что противостоять влечению к предназначенной невозможно. Могу отдать голову на отсечение, что ради того, чтобы быть с ней вместе, ты бросишь Василису. Возможно, не сразу, возможно у тебя хватит сил сопротивляться собственной природе, но итог известен уже сейчас. Дело твое, конечно, но я тебя прошу – не ломай девочке жизнь.
– Вопрос решенный, так что обсуждать тут нечего.
Ларионов вздохнул в трубку и как-то грустно попрощался. Странно, чего это он? Опять, наверное, родительские закидоны? Как будто он Василису съесть собирается, в самом деле. Тут и думать нечего больше – без Васьки Андрею жизни нет, Василиса его тоже любит, так чего мудрить?
С этой мыслью Волков направился в Васькину комнату наводить дипломатические мосты. Нет, он конечно, не думал, что она тут же согласится, но, как говорится, вода камень точит!
– Вась! Пойдем ужинать, скоро заказ из ресторана привезут, все твоё любимое. Я и мороженое заказал.
– Заключенным не положено! Я согласна только на хлеб и воду!
– Вась, ну чего ты опять? Ну какой хлеб? Нет, если хочешь, я и хлеб закажу, конечно. Только мороженое вкуснее… А еще там твои любимые баклажаны в кисло-сладком соусе и паста с морепродуктами.
– Это нечестно!
– Ну почему? Поешь и голодай себе дальше, сколько душе угодно. На сытый желудок голодать гораздо приятнее, согласись?
Андрей увидел, как Васькины губы непроизвольно дрогнули в улыбке. Ну вот, кажется, лед тронулся, может еще не все потеряно? Он, оказывается, скучал по этой улыбке – немного ассиметричной и робкой, как будто ее обладательница боялась показаться слишком дружелюбной, а оттого еще более уязвимой.
С Ксюшкой было и сложнее, и проще одновременно. Сначала она вообще закрыла уши и не желала ничего слышать, но постепенно сквозь преграду к ней каким-то образом просочилась фраза про шоколадное мороженое, и это порядком подточило возведенную младшей Сибирцевой крепость.
32
Василиса успела полюбить этот особняк – оказавшись здесь вновь, она как будто вернулась домой. Но ведь это не ее дом – это дом Андрея и его будущей жены, Василиса же здесь совершенно чужой человек. Странное дело – ее привезли сюда против воли, можно ли в такой ситуации чувствовать себя в безопасности? Однако именно это девушка и ощущала в настоящий момент – поглядывая то на Ксению, то на Андрея, она ловила себя на мысли, что этот ужин – самое правильное и само собой разумеющееся, что все теперь идет так, как должно идти, как будто где-то в сломавшемся механизме сама собой встала на положенное ей место маленькая, но очень важная шестеренка, и механизм снова ожил.
Но это всего лишь иллюзия, а позволить себе витать в облаках Васька не может – слишком многим она рискует, если позволит Андрею вновь поймать ее в эти силки.