— Не нравится? Может, чаю сделать? Наверное, тебе лучше запивать эту дрянь.
— Её лучше вообще вылить, — буркнула я, а магистр вдруг улыбнулся.
— Возможно. Ну рассказывай, что у тебя там за личное дело, которое не могло подождать до утра.
Я молчала, только вертела чашку в руках. Сама она была белой, а внутри — коричневой, как всегда бывает с чашками, если их плохо мыть после чая.
Наверное, я смотрела туда слишком долго, потому что Дрейк вдруг сказал:
— У меня всю жизнь было не очень с бытовыми заклинаниями. Извини уж. Но в этой эльфийской перцовке такой градус, что ты точно ничем не заразишься.
— Эльфийская перцовка?..
— Да. Никогда не слышала?
Я помотала головой.
— Неудивительно. Она не очень популярна среди людей, и даже эльфы не все её любят. Я раньше не любил, а лет десять назад вот пристрастился, — он хмыкнул. — Она, знаешь ли, хорошо мозги от лишних мыслей прочищает.
Да, алкоголь мог помогать ослаблять вспышки метки проклятья. Совсем немного, и не всегда. И не всякий алкоголь.
— Тебе что-то приснилось? Эмирин говорила, тебе снятся не очень приятные сны.
Я вздохнула, поднесла чашку к губам и сделала ещё глоток. Жуткая гадость.
— Скажите… магистр… — пробормотала я, с трудом переводя дыхание. — Могу я задать вопрос?..
— Конечно, Шайна.
— Вы… вы ведь знали Триш Лаиру?
Кажется, он не ожидал подобного вопроса.
— Знал.
— А… можете рассказать… каким человеком она была?
Дрейк задумчиво смотрел на меня несколько секунд, как будто сомневаясь, стоит ли продолжать разговор, но всё же ответил:
— Это сложный вопрос, Шайна. Я расскажу тебе кое-что, ладно? То, что помню лучше всего. А выводы ты будешь делать сама.
Однажды Триш нашла в Арронтаре умирающую лань. Эта лань была обречена, там даже Эмирин и Нарро оказались не в силах помочь. Но у неё были три маленьких оленёнка. И Триш целую ночь просидела с этим животным втайне от Эмирин, чуть не угробила себя, но спасла лань. Потом две недели с постели не вставала, но ужасно радовалась.
Я шмыгнула носом. Дрейк на какое-то время замолчал — пошёл наливать чай. Через минуту протянул мне полную кружку горячего и очень ароматного напитка, сделал глоток из своей чашки и продолжил:
— Позже… примерно через год… она страшно поссорилась со своим братом Эдрианом. Он любил эксперименты, а Триш терпеть не могла, когда он ставил их на животных. И каждый раз возмущалась. Но тогда — сильнее всего. Всю лабораторию ему разнесла, а сам Эдриан дня три потом мазью от ожогов мазался — Триш его чуть в огне не спалила. Когда ей было шестнадцать — Триш в то время училась уже на втором курсе академии и проходила практику в городской больнице, — она подружилась с одной девочкой, которая лежала в отделении патологии. Знаешь, что это?
Конечно, я знала. Именно в отделении патологии умирала Эрли, дочь матушки Розы и моя лучшая подруга. Его ещё называют «отделением для безнадёжных».
Человек, умирающий от магической болезни, но невосприимчивый к магии… Это большая редкость.
— Знаю.
— Та девочка уже не могла ходить и полностью облысела. Триш постоянно бегала к ней на этаж, носила ей еду, рассказывала весёлые истории, подбадривала. И когда она умерла, Триш даже заявила Эмирин, что, раз так, она больше не будет заниматься магией. Эмил, конечно, уговорила её, но с большим трудом.
Представляю, насколько это было трудно, учитывая упрямство моей мамы.
— А когда Триш первый раз пригласили в качестве гостьи на бал в императорский дворец... Заметив, что одна молоденькая графиня строит глазки наследнику, Триш сделала её юбку прозрачной. И все могли лицезреть симпатичные кружевные чулочки. Был страшный скандал, Эмирин с Триш несколько дней не разговаривала. Но потом они, разумеется, помирились. Только император сказал: «Это чудовище на балу больше появляться не должно».
Я улыбнулась, вспомнив ботинки под платьем. Балы и Триш, видимо, вещи несовместимые.
Как я и балы. Хоть что-то я унаследовала от мамы…
— Шайна… — Дрейк говорил медленно, словно подбирая слова. — Возможно, я ошибаюсь, но, мне кажется, Триш не была плохим человеком. У неё было большое и очень горячее сердце. А горячие сердца иногда сжигают не только себя, но и других.
Я отвела взгляд.
— Я знаю, это сложно. Но тебе нужно принять её такой, какой она была, а не такой, какой ты её себе представляла. Триш Лаира не была идеальной, Шайна.
Я закусила губу. Идеальной… На мой взгляд, она совершила непростительный поступок. При чём здесь идеальность?
— Как вы думаете… зачем она назвала меня Шайной?