И вот случилось то, чего я боялась, перед чем трепетала, зная, сколь неотвратим этот момент. Локи вошёл в чертоги Бальдра. К моему удивлению, он был один, без сопровождения, без стражи, даже без кольчуги, лишь на поясе неизменно покачивался длинный меч, а чуть в стороне от него — лёгкий кинжал. Никаких иных принадлежностей или украшений, волосы чуть взлохмаченной копной спадали на плечи, свободная белая рубашка обнажала часть груди — казалось, он явился в чертог своего врага почти в таком же виде, как поднялся с постели. На лице — полное пренебрежение к воинам бога света, окружившим его и провожавшим к хозяину, а в сияющих карих глазах ни ненависти, ни ярости, а только разочарование.
Я наблюдала за ним с верхнего яруса, всем телом вжавшись в бок Нанны. Мать обнимала меня, ненавязчиво поглаживая по талии. По правую руку от неё замерли две покорные служанки, по левую от меня — молчаливая и сосредоточенная Ида. Мы трое замерли от напряжения, в едином взволнованном порыве не решались вздохнуть. Я не могла вытравить с бледного лица горькую усмешку: всё повторялось — в другом месте, в другое время и при других обстоятельствах, однако я вновь видела любимых мной мужчин друг против друга и вновь по моей вине. Бальдр опустил пальцы на рукоять, спустился к незваному гостю. В бессознательном движении владельца чертога не было необходимости: Локи по-прежнему оставался в окружении и не проявлял никаких признаков враждебности или агрессии. Руки гостя даже не касались оружия.
— Здравствуй, светлый Бальдр, — сдержанным тоном поприветствовал благодушного аса бог огня, остановившись посреди зала. Отец взмахнул рукой, и стражники расступились, отошли назад, однако не расслабились, не выпустили мечи. Локи искоса взглянул на них и тут же забыл, вскинул голову, полный гордости и величия, позволил губам растянуться в холодной, но всё же вежливой улыбке. — До чего переменчива жизнь! Как ты там говорил мне в прошлый раз? Я здесь, чтобы забрать Сигюн в свой чертог!
Я вздрогнула и по движению матери, крепче прижавшей трепещущую дочь к груди, поняла, что она ощутила моё смятение. Я взглянула на неё печальным ищущим взглядом. Меня взволновали даже не столько слова мужа, сколько сокрушённый тон — горькая насмешка, обращённая не на Бальдра, а больше на самого себя. Я вдруг осознала с пронзительной ясностью, какому унижению подвергла надменного аса, вынудив его явиться в чертог отца с той же самой целью. И вопреки всему, Локи не терял своего лица перед окружением сына Одина.
— Здравствуй, огненный Локи, — чуть более высокомерно, чем следовало бы, отозвался отец, улыбнувшись в ответ. В тот час преимущество выступало на его стороне, а потому улыбка бога весны показалась мне куда более искренней и естественной. — Так и есть, — понизив голос, согласился он, — судьба любому воздаст по заслугам. Я мог бы продолжить этот нелепый фарс и предложить тебе попробовать, злокозненный бог, однако позволь мне быть с тобой прямым и честным: я не отдам тебе свою дочь, покуда она просит о моей заботе и защите.
— Вот как?.. — вкрадчиво переспросил лукавый ас, плавным развязным жестом высвобождая сталь из ножен. Однако стоило клинку сверкнуть в лучах солнца, как ряды стражников сомкнулись вокруг него, и одному мечу вторили десятки. — Ну да, я мог бы догадаться, что после случившегося ты не осмелишься снова выйти против меня один на один, — Локи залился презрительным смехом. Я знала, что в нём не было и крупицы искренности, однако Бальдр нахмурился, крепче сжал рукоять меча. Слова каверзного бога обмана задели и обидели его. Воздав глаза к небу, я молила провидение, чтобы отец проявил благоразумие и не поддался на коварную провокацию лучшего из манипуляторов и лжецов. — Однако я пришёл не для того, чтобы развлекаться с тобой. Мы оба знаем, что закон Асгарда на моей стороне. Со дня свадьбы твоя дочь принадлежит мне. Не говоря уже о ребёнке, которого она носит.
— Сигюн — не твоя вещь, — сквозь зубы процедил Бальдр, не сводя глаз с двуликого бога, поигрывавшего мечом с самым непринуждённым видом. — Дочь — свободная асинья и вправе принимать решения. Вплоть до развода. А я не сомневаюсь, что весомая причина у неё найдётся, — теперь пришла очередь Локи скривить выразительные губы. Его взгляд, до того пожиравший отца, взметнулся к моему лицу, словно всё это время он точно знал, что я присутствовала при их разговоре, и где в тот момент находилась. Эти глаза, полные оскорблённой гордости и разочарования, вырвали воздух из груди. Они задавали мне один единственный вопрос. Но я не могла на него ответить. — Если хочешь вынести это дело на суд всего Асгарда — воля твоя. Однако Сигюн останется здесь до тех пор, пока сама не пожелает покинуть пределы моего чертога. Или же пока совет верховных богов не вынудит меня выдать её тебе.