Дэрил зло скалится, оглядывая людей, проходивших мимо, но никто на него даже не смотрит. Точнее, удостаивают только быстрого, скользящего взгляда, обходя по дуге.
Похоже, торговец попал, не лучший товар себе выбрал. Так проходит невыносимо много времени. У Дэрила уже болит зад от сидения на твердом камне, в спину глубоко пропечатались деревянные прутья клетки, на которую он опирается. Он скучающе зевает, с насмешкой наблюдая, как темнеет лицо торговца. Не нужно было знать язык, чтобы понимать его эмоции. Мужчина был расстроен, разочарован и понимал, что, похоже, остался ни с чем. Однако ликующие эмоции исчезают, когда к палатке подходит незнакомец, окидывающий Дэрила заинтересованным взглядом.
Торговец тут же оживает, голос приобретает заискивающие нотки, он заглядывает в глаза возможного покупателя, рассказывая о чем-то. Дэрил дергается, когда по его плечу хлопают, заставляя встать. Пальцы стискивают уши, видимо, ставя акценты на необычности внешности для этой планеты. Диксон невыносимым усилием вынуждает себя ничего не сделать, даже когда чужие пальцы сдавливают челюсть, демонстрируя ровные ряды белых зубов.
Мужчина задает какой-то вопрос, и торговец, словно болванчик, кивает головой, тыкая Дэрилу в живот, вдавливая свой палец в кожу. На что покупатель согласно наклоняет голову и задает очередной вопрос, но Диксон уже знает, что сделка завершена. Вот человек, который заплатит своей жизнью за его свободу.
«Я перережу тебе глотку», — думает он, смотря в чужие ярко-голубые глаза.
Взгляды сталкиваются, упрямые, не готовые сдасться. Дэрил не ожидает встретить такое сопротивление. Мужчина давит на него слишком сильно, подавляя, заставляя испытывать странное желание отвернуться. А ведь сразу и не скажешь, что тот может создавать такое ощущение. Слишком прямо смотрит, уверенно, как будто заглядывает прямо в душу.
Дэрил зло скалится, ругая себя за то, что на секунду отводит взгляд. Мужчина, все так же смотря ему в глаза, что-то быстро говорит торговцу, на что тот кивает. Увесистый мешочек, в котором что-то брякает, летит в чужие руки.
— … — говорит новый «хозяин», удерживая зрительный контакт, делая шаг навстречу.
Мужчина протягивает к нему руку, видимо, собираясь прикоснуться, но Диксон отшатывается, скалясь, и выплевывает:
— Убрал руки, урод! Если не хочешь, чтобы я их тебе переломал!
Сильный удар током прошивает его тело, выбивая дыхание, заставляя извиваться на каменном полу. Приручают, словно собаку. Нет, с собакой так не обращаются. Как тупую скотину. Когда боль заканчивается, Дэрил не может шевелиться, двигаться, мышцы просто отказываются делать это. Он только слабо рычит, когда руки вновь стягивают кожаным шнуром, а перед носом оказываются грязные ботинки нового хозяина. Мужчина присаживается, прикасается пальцами к его волосам.
— … — снова невнятно бормочет он. Замолкает, раздумывая и вдруг говорит: — Рик Граймс.
Это было уже понятно. Похоже, имя его новой жертвы — Рик. Рик, которого он убьет с большим удовольствием, выпотрошит его, словно рыбу, оставит в его жалком домике медленно подыхать от потери крови. Картинка настолько ярка, что Дэрил жмурится от удовольствия, забывая про боль. В глазах у Рика появляется странное выражение, словно ему обидно и в то же время он испытывает дикую злость. Он снова что-то выплевывает торговцу и тот кивает. И вот тогда у Дэрила яйца сжимаются как кулак, потому что он понимает, что ничего хорошего сейчас не будет.
Его вздергивают на ноги, толкая к выходу. Диксон шлепает по камню, наступая на острые камушки, ударяясь пальцами о выступы, глухо матерясь сквозь сжатые зубы. Дэрил дергается, пытаясь вывернуться, но сложно что-то сделать, когда за один день столько раз били током, мускулы еле слушаются, а руки крепко связаны за спиной.
Он проходит мимо, наверное, тысячи палаток, в которых что только не продают. Странные светящиеся грибы, рабов, тех самых слизняков, странных больших животных, всех в шерсти, какие-то предметы, которые вообще не поддаются описанию. И тысячи и тысячи других вещей. Но что странно, Дэрила возвращают в то же самое место. Зачем?
Дэрил уже в тысячный раз скользит взглядом по пещере, видит тот самый стул, ножки которого действительно уходят глубоко в камень, как будто сливаясь, сплавляясь с ним. В том пустом углу, где камень глаже всего, была его клетка. Рядом те самые полки, на которых сейчас можно было рассмотреть странноватые предметы.
Рик что-то говорит торговцу, который указывает на банку с прозрачной жидкостью и гладкий вытянутый предмет. Что-то не нравилось Дэрилу, как на него смотрели, очень не нравилось. В голову закрадывается мысль о том, что он потерял свой шанс. И сейчас начнется настоящий Ад. Как жопой чуял.
Дэрилу нажимают на спину, толкают, заставляя опуститься на колени. Тут же Рик, подцепляя за шнур, поднимает руки, выворачивая их из суставов. Больно. Диксон скрипит зубами, шипит, выгибаясь, вставая в унизительную позу, все еще не понимая, что от него хотят. Не клеймо же на нем поставят?
— Какого хрена? — спрашивает он из своего неудобного положения. Ему не отвечают. Ладно, посмотрим, чего вы удумали, ублюдки…
Но Дэрил совершенно не готов к тому, что его задницы будут касаться. Сначала поясницу что-то щекочет, и он просто не придает этому значения. Ну что, и вправду, может случиться с мужиком? А затем в зад начинает что-то пихать, вполне настойчиво пихать. Дэрил дергается, ошарашенно рычит, не понимая. Больно, мышцы тянет, а странная холодная вещь толкается глубже, медленно, но верно растягивая его.
— Что, блядь…
Дэрил снова дергается, уже увереннее, пытается выпрямиться, встать, сбежать от этого странного, отвратительного ощущения. Но чужие руки не дают, крепко держат, не позволяя даже двинуться. Впервые Диксон оказывается в такой ситуации. И это больше шокирует, нежели ему действительно больно. Когда вещь, распирающую его, наконец-то достают, накатывает облегчение и надежда на то, что это наконец-то закончилось. Не тут то было.
Он резко выдыхает, когда внутрь толкается что-то горячее, полностью заполняя. К спине прижимается скрипящая кожаная куртка, а до мозга заторможено приходит осознание. Его трахали. Как женщину. Ему в зад вбивались, как в киску какой-то бабы. А он просто не может ничего сделать. Ладонь вдавливается в шею, пригибая, но хотя бы руки не болят из-за того, что их выкручивают.
Ненормально, неправильно. Мужики не должны трахаться, это противоестественно. И пускай Дэрил слышал об этом, он никогда не думал, что подобное может произойти и с ним. Просто отвратительно, унизительно, обидно и невыносимо стыдно. Так и хочется задать такой глупый вопрос: «За что?».
— Отпусти, сука, блядь… — Дэрил вновь дергается, чувствуя, как рука на шее давит сильнее, вдавливая в камень.
Он царапает ногтями кожаную куртку прижимающегося к спине мужчины, пытается оттолкнуть, хоть как-то отодвинуть его от себя. Но тот словно и не замечает, двигается четко, сильно, заставляя прочувствовать каждый сантиметр своего члена, бедра, прижавшиеся к заднице. Рик наклоняется, согревает ухо своим горячим дыханием, что-то шепча, быстро, певуче, словно заклинание. Но на Диксона это не влияет. Он тихо рычит, матерится, максимально зажимаясь. Пытаясь избавиться от вторгающейся в него плоти, вызывающей это тошнотворное чувство.
Рик тяжело дышит, оглаживает тело свободной рукой, прижимается ладонью к животу, поглаживая его. И снова горячо шепчет что-то, вылизывает загривок. Толчок, и член как будто оказывается за пределами его кишок, по телу проходит мерзкая дрожь, внутри все пульсирует в непонятном, отвратительном ощущении, становится невыносимо больно. Как бы он не пытался сдерживаться, но он все же тихо стонет, жалко всхлипывая.