— Опять вопрос на вопрос! Нигде я пока не работаю, — с удивлением услышал Шурик и спросил:
— А почему нигде не работаете?
— А при чём здесь работа? — в свою очередь удивился дядя Коля. — И когда ты будешь отвечать на мои вопросы ответами, а не вопросами? Я тебя спрашиваю о футболе, а ты мне о работе!
— Например, если бы вы работали на домостроительном комбинате, — начал объяснять Шурик, — всё было бы просто. Там есть футбольные команды — взрослая, юношеская и детская. И стадион есть, даже с трибунами.
— Вот это да! — восторженно прошептал дядя Коля, но сразу же помрачнел. — А если меня не примут на этот самый домостроительный комбинат?
— Футбольная команда есть в совхозе, здесь недалеко. В леспромхозе команда, но это далековато… Дядя Коля, а вы кто?
— Я-то? Да как бы тебе растолковать? Приехал я в ваш посёлок только сегодня… Не успел ещё и оглядеться… Самое главное в том, что я жить без футбола не могу. А всё остальное суета… ну, то есть не имеет для меня никакого значения… Вот устроюсь на работу, в команду… Вообще-то я бы тебе всё о себе рассказал, если бы ты согласился поиграть со мной в футбол.
— Когда?
— Сейчас, конечно.
— Прямо вот сейчас? — восторженно переспросил Шурик.
— Немедленно! Мяч у меня есть! Понимаешь, я ни минуты ждать не могу! — Дядя Коля очень уж разгорячился. — Понимаешь, я мечтаю вратарём быть, но ещё ни разу в воротах не стоял! Найти бы нам с тобой такое местечко…
— Знаю, знаю я такое местечко! — Шурику передалось волнение дяди Коли. — Там даже ворота есть, правда, без перекладины…
— Идём, идём, идём! — Бывший поп Попов схватил бывшего полукруглого отличника Шурика Мышкина за руку, и они торопливо направились, почти побежали к выходу из скверика, заспешили по дороге на окраину посёлка.
Смотреть на них со стороны было довольно-таки смешно. Дядя Коля ростом был без малого два метра, Шурик едва доставал ему взъерошенной головой чуть выше пояса. Дядя Коля вышагивал огромными шагами, а Шурик мелко подпрыгивал рядом с ним, как воробышек.
Всего третий день бывший полукруглый отличник был, говоря его словами, свободным человеком, ещё не привык к этому положению и не умел использовать с таким трудом завоеванную свободу в свое полное удовольствие.
Вчера состоялось заседание семейного педсовета, значение для дальнейшей судьбы Шурика оно имело колоссальное, длилось не очень долго, и я, уважаемые читатели, хотя бы коротенько, расскажу о нем.
Первым слово взял папа. Стараясь не выдать растерянности, возмущения и, можно сказать, очень крупного горя, он заговорил почти срывающимся голосом:
— Вы всё знаете и я не буду повторять, с какими ужасными показателями мы пришли к концу очередного учебного года. Страшны не только сами показатели, то есть полученные нашим сыном, жена, и вашим внуком, папа, отметки. Сердце кровью обливается, когда я думаю о том, как разительно изменился он сам в худшую сторону. Его не узнать. Он вышел из-под нашего полезного влияния и попал под свое собственное, весьма и весьма вредное и опасное. Пусть проживёт лето, как хочет. Мы, взрослые, устали, изнервничались и впервые летом будем отдыхать, а не учить. К Шурику приедет бабушка Анфиса Поликарповна. Она будет следить за квартирой и за Шуриком. За квартиру я не беспокоюсь.
Мама очень глухо сказала:
— Я выплакала все свои слёзы по поводу того, как наш сын, муж, и ваш внук, папа, отбился от наших заботливых рук. Я почти рассталась с мечтой, что Шурик когда-нибудь станет потомственным абсолютно круглым отличником. Я убеждена, что при нынешнем его отношении к учёбе он не будет великим ученым. Но я люблю его и совсем немножечко надеюсь, что, может быть, он исправится.
Дедушка говорил, схватившись за голову руками:
— Я потерял внука, а вы сына. Как он проведёт лето? Чем будет заниматься? Увы, неизвестно. Вряд ли одна бабушка, уважаемая Анфиса Поликарповна, справится с ним, если это не удалось нам троим. Желаю тебе, дорогой внук, быстрее осознать, в какую пропасть ты катишься.
— Напрасно вы беспокоитесь, — весело и даже ласково ответил Шурик. — Лето я проведу замечательно — на свободе. Буду играть в свой любимый футбол, а потом с новыми силами примусь за учёбу, вспомню, что дважды два четыре.
— Если бы! — радостно воскликнула мама.
— А я не верю, — упрямо произнес дедушка, — не вижу никаких оснований.
— Не будем гадать, — уныло предложил папа. — Будем ждать. Лично у меня самые тяжелые предчувствия.
На этом заседание семейного педсовета закончилось.
Сразу же расскажу вам, уважаемые читатели, и о том, как в посёлке, где жил и учился Шурик Мышкин, оказался бывший поп Попов и что он собирался делать.