— Не взлетит, — заявила Настя Иванова. — Знаки не будут создавать достаточную подъёмную силу.
— Если Константин Платонович сказал, что полетит, — хмыкнул Черницын, — значит, так и будет. А мы просто не понимаем, на каком принципе оно работает.
— Да что тут понимать⁈ Ты же видишь, что там нарисовано. Даже ребёнка поднять не сможет.
— А если это Знаки для управления? Усилия от них хватит, чтобы поворачивать и давать крен.
— Думаешь? — Иванова нахмурилась, критически разглядывая крылья. — Тогда должны быть другие фигуры для полёта. Дмитрий Иванович, а вы можете перевернуть аппарат, чтобы мы посмотрели?
Киж так на них глянул, что вся троица мгновенно передумала что-то разглядывать. Но и сбежать им не удалось — мертвец припряг «бездельников» помогать, и сборка «этажерки» пошла гораздо быстрее.
— А я говорил, что полетит! — орал Черницын, когда мы с Кижом поднялись в воздух. — Константин Платонович гений!
— Я тоже хочу летать! — кричала Настя Иванова, подпрыгивая от возбуждения. — Попроси дать нам схему Знаков! Мы себе такой сделаем!
Сидя в кабине, я усмехнулся — схемы вы обязательно увидите. И не просто сделаете летающий аппарат, дорогие мои «инженеры», вы их производить будете в промышленных масштабах.
Расстелив на коленях подробную карту местности, я отмечал на ней испорченные участки эфирной дороги. Сверху открывался совершенно иной вид на искажённое полотно, и стало заметно, что искажения жёлоба чередуются на каждом из сломанных отрезков. В одном закручивалось в левую сторону, на следующем — в правую, и снова в левую. К тому же встречались достаточно длинные неповреждённые участки, на которых не было ни малейшего следа воздействия.
За два часа мы добрались до Белой реки, приземлились возле последнего сломанного куска дороги и сделали привал.
— Ну как, Константин Платонович, удалось что-то найти? — спросил Киж, заглядывая в карту.
— Пока ничего не ясно.
— А что это за стрелочки? — Киж провёл пальцем по моим отметкам закручивания желоба. — Туда-сюда, туда-сюда. Как червяк полз.
— Червяк, говоришь?
Я взял карандаш и провёл линию, обозначая этого самого «червяка». Получилась вполне узнаваемая синусоида. Слишком уж правильная для случайного появления. Кажется, я встречал описание заклятий, двигающихся подобным образом. Вот только память упорно отказывалась выдавать подробности, будто насмехаясь. Ладно, и без книжных знаний разберусь.
Пройдясь на карте по всей трассе, я выделил четыре больших кластера поломок. И поражения на каждом из них отлично ложились на отдельную синусоиду. А если обозначить оси этих «червячков», то все они сходились в одном районе. Словно оттуда кто-то стрелял необычным волшебством по моей эфирной дороге.
Киж, видя мои построения на карте, хмыкнул.
— Думаете, оттуда кто-то устраивает диверсии?
— Может быть, Дмитрий Иванович, очень может быть. Давай-ка мы с тобой слетаем туда и посмотрим.
Мы несколько часов кружили над лесом, но так ничего и не обнаружили. Эфирный фон здесь явно был повышенный, но никаких природных источников не наблюдалось. Не было видно и специфических следов от работы Талантов.
Если честно, я окончательно запутался. Просто мистика какая-то! Это точно не могла быть деланная магия, по крайней мере известная мне. И не Талант — его отпечаток сохранился бы в эфирном фоне. Так что же это? Природный феномен? Но ведь и его не видно!
— Возвращаемся, Дмитрий Иванович.
— Пусто? — Киж обернулся в пилотском кресле. — Придётся строить дорогу в обход?
— Не хотелось бы, — я поморщился. — Сначала попробуем поймать «вредителя» на живца.
На следующее утро я приказал начать замену опор повреждённых участков. Таня присоединилась к «деланным инженерам», а мы с Кижом отправились устраивать засаду. Выбрали холм, с которого просматривался большой участок дороги, и соорудили там удобную засидку. Под ёлочкой с натянутой эфирной «сеткой» от насекомых и животных, с костерком и чаем в котелке. А Киж перегнал туда «этажерку» на всякий случай.
Третьим членом нашей компании была моя мёртвая ворона. Я выпустил птицу ещё в Хомере, но она не захотела расставаться и следовала за мной по пятам. Только мои полёты на «этажерке» её возмущали до глубины птичьей души, и она демонстративно отказывалась лететь рядом с парящим аппаратом.
— Дмитрий Иванович, тебе придётся подменять меня ночью. Нужно отследить момент, когда желоб начнёт портиться.
— Так я не вижу ни черта с такого расстояния, Константин Платонович. Я вашу эфирную дорогу шагов с пяти могу разглядеть, не больше.